— Мара, оставайся на месте. Я уже еду к тебе, — голос подруги стал решительным.

— И не смей закрывать дверь.

Через полчаса Эвелин уже стояла на пороге. Когда Мара открыла дверь, она тут же кинулась Эвелин на шею.

— Какая же я дура... — всхлипывала Мара, уткнувшись в плечо подруги.

— Я знала, что он такой, я знала, что нельзя ему доверять, но всё равно... Почему, Эвелин? Почему я это сделала?

Эвелин мягко отстранилась и посмотрела ей в глаза.

— Мара, ты не дура. Ты просто человек. Ты влюбилась, потому что у тебя есть сердце, а он... — Эвелин на мгновение замялась, подбирая слова.

— У него его просто нет. Да, он красивый, но это не значит, что он стоит твоих слёз.

Мара тяжело вздохнула и кивнула.

— Ты права... Я просто проиграла самой себе... Влюбилась в него и теперь расплачиваюсь.

— Знаешь, что поможет? — Эвелин улыбнулась, доставая из своей сумки бутылку вина и текилу.

— Вот это! Мы с тобой сейчас устроим настоящую девичью вечеринку и забудем об этом Лоуренсе раз и навсегда.

Мара не смогла удержаться от слабой улыбки.

— Эвелин, ты невероятная.

Они уселись на полу с бутылками и бокалами, разговаривая до самого утра. Эвелин рассказывала смешные истории о своей работе, о глупых кавалерах, которые пытались произвести на неё впечатление. Она делала всё, чтобы отвлечь Мару от тяжёлых мыслей.

— Ты ведь знала, кто он, Мара. Зачем ты согласилась с ним играть? — спросила Эвелин, наливая ещё один бокал.

Мара опустила глаза и покачала головой.

— Я думала, что смогу устоять. Думала, что он не сможет пробраться ко мне. Но он оказался... слишком... Он такой... — она запнулась, не находя слов.

— Красивый и чертовски обаятельный? — подсказала Эвелин.

Мара кивнула, закрывая лицо руками.

— Эвелин, я больше не могу. Я должна что-то сделать, чтобы забыть его.

— И ты это сделаешь, — твёрдо сказала подруга.

— Ты найдёшь занятия, которые отвлекут тебя. Йога, работа, поездка к родителям... Что угодно, но ты не позволишь ему разрушить тебя.

На следующее утро Мара действительно решила изменить свой подход. Она записалась на йогу, составила плотный рабочий график и даже начала планировать поездку к родителям. Она понимала, что единственный способ справиться — это заполнять каждую минуту своего времени. Она с головой погрузилась в работу своего небольшого кафе, стараясь делать всё идеально. Её клиенты замечали, как тщательно она заботится о каждой детали, но никто не видел её внутренних переживаний.

Глубокой ночью, когда кафе закрывалось, Мара садилась за барную стойку, пытаясь сосредоточиться на чём-то, кроме своих мыслей о Лоуренсе. Но где-то глубоко внутри она всё ещё хранила воспоминания о нём, которые оживали каждый раз, как только она оставалась наедине с собой.

Собравшись с духом, Лоуренс, сложил письмо, оставив его на столе, а сам, направился в спальню. Мара лежала свернувшись клубком, её волосы рассыпались по подушке. Лоуренс подошёл ближе, осторожно, чтобы не разбудить её.

— Прости меня, милая, — прошептал он, наклоняясь и легко касаясь губами её макушки.

С этими словами он развернулся и, не оглядываясь, покинул дом.

Это письмо, казалось ему одновременно самым правильным и самым жестоким поступком в его жизни. Его сердце разрывалось от чувства вины, но он уверял себя, что так будет лучше.

Эти чувства сделают только хуже— думал он, глядя на постепенно светлеющее небо из окна своего автомобиля. И направился в клуб.

Если я позволю себе привязаться к ней, это разобьёт меня окончательно. Лучше закончить всё сейчас, пока не стало слишком поздно.

На мониторе в его кабинете мигала камера наблюдения. Лоуренс видел, как Мара покинула его дом: её гордая осанка и сдержанные движения только усиливали его внутреннюю борьбу. Она смотрела на окружающий мир, как будто искала хоть какую-то зацепку, чтобы не сломаться. Лоуренс почувствовал порыв выскочить из клуба, остановить её, притянуть к себе, утешить. Он хотел сказать ей, что всё, написанное в письме, — ложь, и что она значит для него больше, чем он готов был признать. Но он не двинулся с места. Вместо этого он налил себе бокал виски и, сидя в своём кабинете, пытался заглушить растущую пустоту.

Когда он спустя час вернулся домой, её запах всё ещё витал в воздухе. На полу, рядом с кухонным столом, он заметил разорванные кусочки письма. Он опустился на одно колено, собирая их, и тихо прошептал:

— Прости, Мара. Но так будет лучше для нас обоих.

Скомкав обрывки, он выбросил их в мусорное ведро, а затем позвонил своей помощнице Клер. Её спокойный и деловой голос раздался в трубке:

— Доброе утро, мистер Лоуренс. Чем могу помочь?

— Клер, какие у нас планы на сегодня? — спросил он, пытаясь сосредоточиться на работе и отвлечься от мучительных мыслей.