Когда они добрались до кровати, Лоуренс на мгновение остановился, оглядев её с ног до головы. Сара стояла перед ним обнажённая, её грудь поднималась в такт учащённому дыханию.

— Ты знаешь, что нужно делать, — сказал он, голос звучал хрипло, будто в нём смешались желание и подавленная злость.

Сара послушно опустилась на колени. Она расстегнула ремень, затем сняла его брюки и боксеры, оголяя его возбуждённое тело. Её губы коснулись его члена, сначала нежно, словно пробуя на вкус. Затем она взяла его глубже, начиная медленный, но чувственный ритм.

Её руки скользнули по её собственному телу. Она слегка провела пальцами по своим влажным складочкам, издавая тихие, довольные звуки. Лоуренс запрокинул голову, его пальцы сжались в кулаки. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на моменте, он вдруг почувствовал, как перед его глазами всплывает лицо Мары.

Её глаза, её губы... Как она тогда смотрела на меня, как она меня целовала...

— Да, Мара... Да... Ещё, моя Мара... — срывающимся голосом выдохнул он.

Сара замерла. Она резко отпрянула, её глаза горели гневом.

— Что ты сказал? Кто такая Мара? — её голос был полон злости и обиды.

— Я Сара! Ты сейчас трахал мой рот, представляя другую?

Лоуренс открыл глаза, и в его взгляде мелькнуло осознание. Он попытался что-то сказать, но Сара перебила его:

— Ты, оказывается, ещё больший козёл, чем я думала!

Он встал, медленно натягивая одежду.

— Прости... Мне кажется, пора.

— Пора?! Ты это серьёзно? Ты даже не попытаешься объяснить?! — её голос звенел.

Лоуренс молча застегнул ремень, обернувшись на пороге.

— Ты сама за мной бегаешь, как и все остальные — бросил он с холодной усмешкой, выходя за дверь.

— Козёл! — крикнула Сара ему в спину.

Когда такси мчало его домой по ночным улицам, Лоуренс смотрел в окно, но ничего не видел. Ему казалось, что весь этот вечер — ошибка. Ошибка, которую он снова и снова повторяет.

Вернувшись в свой пентхаус, он кинул ключи на стол и рухнул на диван. Тишина усиливала его чувство одиночества. Он провёл рукой по лицу, вспоминая, как Мара выглядела на благотворительном ужине.

Её платье, её улыбка... Она была неподражаема. И я упустил шанс поговорить с ней.

Лоуренсу не давали покоя мысли.

Как я докатился до этого? Почему я не могу просто её забыть?

Он налил себе бокал виски, но даже огонь алкоголя не мог заглушить боль. Он представлял, как держит Мару за руку, как снова вдыхает аромат её кожи.

— Я должен попытаться. Пусть даже это будет безнадёжно, но я должен.

Утром Лоуренс проснулся с чёткой мыслью. Он сел на край кровати и провёл рукой по лицу.

Он вызвал курьера и попросил флористов подготовить букет, который отражал бы его чувства: роскошные алые розы с яркими зелёными ветками, но обязательно с колючими шипами.

“Красота и боль”— подумал он, прикладывая к букету записку.

«Мара, я знаю, что мне нет прощения. То, как я себя повёл, нельзя оправдать, но я не могу оставить это без попытки всё объяснить. Ты для меня гораздо больше, чем я заслуживаю.

Если бы я мог вернуть время назад, я бы всё сделал иначе.Прошу, прими эти цветы как знак моей искренности. Пусть даже ты не захочешь меня видеть, знай, что я сожалею».

Передав курьеру букет, он долго стоял у окна, наблюдая, как солнце освещает город.

Мара... Если бы я только мог стереть из твоих глаз ту боль, которую сам туда привнёс...

Работа в кафе начиналась как обычно: ароматы свежемолотого кофе наполняли воздух, а звук кофемашины создавал уютный фон. Мара пыталась сосредоточиться на работе, чтобы не думать о вчерашнем вечере, но это оказалось сложнее, чем она ожидала. Её голова была занята воспоминаниями о Лоуренсе и тем, как он держал её за руку.

Чёрт возьми, зачем я позволила ему снова так на меня воздействовать?— думала она, пока протирала столы.

Когда на пороге кафе появился мужчина в строгой униформе курьера, Мара сразу почувствовала неладное. Он держал в руках огромный букет алых роз с зеленью, украшенный золотыми лентами. Это выглядело чересчур роскошно для её небольшого уютного кафе.

— Доброе утро. Мисс Мара? — уточнил курьер, сверяясь с бумагами.

Мара подняла голову от кофемашины, мельком взглянула на курьера, а затем нахмурилась.