«Не переживай, я буду готова. Но если ты думаешь, что я просто так поддамся твоему обаянию —ты ошибаешься».

Сразу же после отправки сообщения она почувствовала странное возбуждение. Это было не просто слово. Это был её способ напомнить себе, что она контролирует ситуацию. Но она знала, что контролировать Лоуренса невозможно. Он был рядом, как неотразимый магнит.

Её телефон снова загудел, и она приняла очередное сообщение от него:

«Обаяние не всегда решает, колючка. Но я буду рядом. Жду с нетерпением, чтобы доказать тебе, что ужин с тобой — это гораздо больше, чем просто трапеза. До встречи».

Её сердце ускорило ритм. Как он знал, как точно выбрать слова, чтобы разбудить в ней желание и одновременно заставить её сопротивляться? С каждым его сообщением Мара ощущала, как её сопротивление начинает рушиться, и что-то в ней уже ждёт этого вечера.

19:00.

Когда машина подъехала к её дому, Мара почувствовала лёгкое волнение, словно она вступала на зыбкую почву, о которой уже знала, что не сможет на ней стоять. Сейчас она уже не была уверена в себе так, как вчера.

Когда она подходила к машине, то сразу же увидела его. Лоуренс стоял, рядом излучая уверенность, теплоту и, вместе с тем, неуловимую опасность. Его взгляд был глубоким, не просто взглядом мужчины, который знает, чего хочет. А кто заставлял её чувствовать, что она — часть чего-то большего. Его глаза не отпускали её.

— Моя колючка, — сказал он, голос был мягким, но в нём звучала скрытая сила. Это было не просто приветствие. Это было как прикосновение, которое проникало прямо в её душу.

— Ты прекрасна.

— Если мне не удастся доказать тебе, что я могу быть не только твоим спасителем, я надеюсь, что ужин хотя бы немного приблизит нас к этому.

Мара ощутила, как в груди что-то сжалось. Она не могла ответить. Это было слишком откровенно, слишком сильно. Его слова проникали в неё, как жар, растекающийся по венам.

Мара не смогла сдержать лёгкую дрожь, когда его слова коснулись её. Он говорил с ней так, как будто между ними уже не было расстояния, как будто их мир был единым, сжатым до предела. Она пыталась сопротивляться этому натиску, но не могла — его присутствие, его манера говорить, взгляд, который пронизывал её, всё это было слишком мощным, чтобы она могла отказаться.

— Ты не перестаёшь удивлять меня, Лоуренс, — её голос был почти шёпотом, но в нём звучала сила, о которой она и не подозревала. Она шагнула ближе, и их тела оказались так близко, что Мара могла чувствовать тепло его кожи.

— Ты уверен, что хочешь того, что будет дальше?

Лоуренс немного наклонился, его дыхание смешивалось с её, как два огня, разгоревшиеся в одно пламя. Его глаза сверкали, и в них не было ни тени сомнения — только настойчивость и желание.

— Ты давно уже знаешь, что я хочу. И ты знаешь, что мы оба не можем остановиться, — его голос был уверенным, но в нём также звучала странная нежность, скрытая за барьером мужской силы.

— И я не собираюсь заставлять тебя выбирать. Ты ведь не хочешь отступить, колючка?

Мара почувствовала, как её сердце снова ускоряет ритм. Она не могла найти слов. Все её чувства, все мысли, которые она пыталась собрать в какую-то форму, рассыпались, как песок сквозь пальцы. Лоуренс был её слабостью, но одновременно и силой. Он мог сломать её, но в этом разрушении было нечто привлекающее, что не давало ей вырваться.

— Не думай, что ты победил, — сдержанно ответила она, но в её глазах было нечто большее, чем просто вызов. Это был ответ на его игру, её собственный способ сказать, что она тоже может быть такой же сильной, как и он.

Он приблизился ещё на шаг, их лица теперь были почти впритык. Его пальцы скользнули по её шее, и она вздрогнула от прикосновения, но не отстранилась. Напротив, она заглянула в его глаза, и всё, что было между ними, стало прозрачным и очевидным. Этот момент — эта напряжённая тишина — была пределом, который они оба не могли переступить.

— Ты не понимаешь, — его голос стал мягче, едва заметным тоном.

— Ты — моя слабость. Но ты же знаешь, что с такой слабостью невозможно бороться. Ты будешь рядом, Мара. Я буду рядом. Это неизбежно.

Она почувствовала, как её дыхание сбивается, как каждое слово проникает в самую глубину её сущности. Он был прав — она не могла сбежать. Но она тоже была частью этой игры.

Мара замерла, её взгляд встретился с его, и в этом взгляде было всё — и желание, и опасение, и готовность к тому, что они оба могут потерять себя в этом.

— Хорошо, — шепотом произнесла она, и, несмотря на все сомнения, её губы расплылись в почти незаметной улыбке.

— Пусть будет так, как ты хочешь. Но знай, Лоуренс… я не отдамся легко.