– Я попрошу Агату принять вас.

– Буду благодарен. Ещё мне бы не помешали связи твоего отца, - хмуро цежу, наблюдая как открывается дверь и в палату заглядывает Богомолова. – Придется наказать кое-кого за преступную халатность, - чеканю намеренно четко и ясно, яростно выплевывая каждое слово.

Жестом приказываю бывшей заведующей выйти, и она с кислым выражением лица подчиняется.

Тварь! Уничтожу!

Только сначала вытащу мою беременную девочку.

– Ты справишься, Герман, я в тебя верю, - летит от Викки напоследок.

Поворачиваюсь к Амине…

А она – нет.

Замираю, склонившись у её постели. Не отпускаю слабой руки ни на секунду. В полной тишине слышится монотонное падение капель. В какой-то момент Амина ворочается во сне, мурлычет что-то невнятное и.… вдруг сплетает наши пальцы. Умиротворенно засыпает снова, только теперь с легкой улыбкой на губах. Не двигаюсь, боясь все разрушить. Любуюсь ей.

Теряю счет времени, пока нашу хрупкую идиллию не перебивает скрип двери. Тишину разрывает знакомый голос, который на миг вгоняет меня в шок.

– Дочка, ты как? Я всё привезла, еле пробилась через твою подружку. Тебя тут охраняют, как жену президента, - панические нотки тесно переплетаются с бодрыми, чтобы не пугать Амину. – Мне уже доложили, что с внучком все хорошо, а я и так это знала. Ты у нас девка сильная. Правда, нашему балбесу я так и не дозвонилась. Видимо, он ещё в самолёте. Ох, и горячий прием его здесь ждет от нас со Стефой, - шипит угрожающе.

Медленно и недоуменно оборачиваюсь, заторможено слежу, как тетя Элеонора несет сумки к шкафу, по-хозяйски распахивает его, возится с вещами, не обращая на меня внимания. Лишь мимоходом бросает небрежно: «Здравствуйте».

– Пусть только появится! – ворчит себе под нос.

– Я весь в вашем распоряжении, - подаю голос, и сумка выскальзывает из её рук. – А вы с бабушкой ничего мне сказать не хотите?

– Гера? Ты, что ли? – недоверчиво прищуривается тетя. Смотрит на меня так, будто призрака увидела. – Какого лешего трубку не брал? У нас с Аминочкой беда.…

– Всё с ней в порядке, и я прослежу, чтобы было только лучше, - тепло усмехаюсь, поглаживая её хрупкую ладонь. – Я занят был. Из самолета сразу сюда. Надеялся узнать что-нибудь о ней. И не ошибся. Нашёл…

Я поворачиваюсь к койке. Снова любуюсь спящей Аминой.

Красивая. Родная.

Как же я скучал по ней.

– Про ребёнка уже знаешь? – вкрадчиво роняет Элеонора, подходя к нам.

– Да…

Моя улыбка становится шире, сердце заходится в груди, а ладонь поглаживает мягкий, округлый животик, в котором растет наш малыш. Вопреки диагнозам и прогнозам врачей, я всё-таки смог подарить Амине ребёнка, о котором она, как любая женщина-мать, так мечтала. Мне всё ещё не верится, что это правда.

Такое счастье. Я… не заслуживаю его.

– А другого своего куда дел? – припечатывает меня тетка хлестким вопросом, который больнее пощечины.

– С няней, - бурчу, мгновенно помрачнев.

Три месяца в Германии я провёл в аду. Больной младенец, клиника, бессонные ночи, бесконечные процедуры, нервы и тщетные попытки дозвониться Амине. Мне так её не хватало. Неизвестность убивала, ревность сжигала изнутри, тревога за ребёнка подливала масла в костер, в котором горела моя душа.

Импульсивно сжимаю руку Амины. Больше не отпущу.

Идиот! Какой же я идиот! А если бы не успел сегодня?

Успокаивает лишь то, что она, судя по всему, была не одна…

– Всё это время она жила у вас? – хмуро смотрю на Элеонору. Она молчит, отводит взгляд, а я успеваю прочитать ответ на ее побледневшем лице. – Могли бы сказать, хотя бы намекнуть… Я же спрашивал! – от злости повышаю голос. – Я чуть не чокнулся без нее! Как последний придурок, поверил, что она выбрала бывшего мужа…

– Точно дурак, - не выбирает выражений тетя.
– Амина от него к нам и сбежала. Мы ее приняли как свою.

– Спасибо, - искренне произношу, и она удивленно хлопает ресницами. Насупив брови, ждет подвоха, но его нет. – Я действительно благодарен вам за то, что были рядом с ней, поддерживали и оберегали. Я рад, что все эти дни она была в безопасности. Спасибо, что сохранили ее и ребёнка, пусть даже таким путем – втайне от меня.

– Она не хотела с тобой общаться, - приглушенно оправдывается тетя. – Не жаловалась, но и причину расставания не называла, а мы не настаивали. Долго не признавалась – не хотела о тебе плохо говорить. Мы только на днях узнали, что ты ляльку на стороне нагулял…