— Я тоже о нём забочусь.

— Тогда почему не попытаться увидеться снова?

Я взглянула на спину Ксандера, и у меня сжалось в животе. Он оглянулся, словно проверяя, на месте ли я, и я помахала ему, прежде чем снова опустить глаза на тротуар.

— Есть много причин, — пробормотала я.

— Назови хотя бы одну.

— Расстояние. Нэшвилл и Гавань Вишневого дерева — не соседние города.

— Но ты ведь можешь позволить себе перелёты, верно?

— Через несколько месяцев я снова уеду в тур.

— Он мог бы приезжать к тебе.

— У него только начинает работать бизнес. Он не может постоянно всё бросать, чтобы ездить за мной по стране.

— В наши дни многие встречаются на расстоянии. Это возможно.

Я покачала головой.

— Думаю, ни один из нас этого не хочет. Мы бы почти не виделись, это было бы мучительно. Он бы всё время переживал. И… у меня есть некоторые проблемы с доверием, — призналась я. — Мне было бы трудно не задаваться вопросом, чем он занимается, пока мы не вместе.

— Понимаю. Но, может, вам подойдёт открытые отношения? Вместе, когда вместе, свободны, когда порознь?

— Ни за что, — твёрдо сказала я. — Это звучит современно и прогрессивно, но я знаю себя. В вопросах отношений я старомодна. И, наверное, немного наивна и романтична.

— В каком смысле?

— Я мечтательница. Я хочу быть единственной. Хочу, чтобы кто-то полюбил меня раз и навсегда. — Я тихонько рассмеялась. — Наверное, перечитала сказок и пересмотрела романтических комедий.

— Я понимаю, — с мягкой улыбкой сказала она.

— Казалось бы, после того, что я видела в браке моих родителей, я должна была бы давно разочароваться. Отец уходит и возвращается, когда ему вздумается, а мама просто терпит это. Может, поэтому я и знаю, что не смогла бы быть в открытых отношениях. Я слишком хорошо помню, что чувствовала в детстве, когда он уходил. И что чувствовала каждый раз, когда он возвращался — как внутри разгоралась надежда.

У меня сдавило горло.

— И какое разочарование я испытывала, когда он снова бросал нас. Каждый раз задаваясь вопросом, не была ли это моя вина.

Вероника обняла меня за плечи и крепко сжала.

— Я тоже это понимаю.

— А потом, конечно, я ещё три года провела с человеком, который относился ко мне точно так же.

— Говорят, мы подсознательно ищем детские травмы и пытаемся пережить их заново, — сказала Вероника, — надеясь, что в этот раз всё закончится иначе.

— Со мной этого не случилось.

Мы прошли ещё минуту молча.

— Мы с Ксандером говорили о любви, — тихо сказала я. — У нас очень разные взгляды на неё.

Она удивлённо взглянула на меня.

— Расскажи.

— Ну, он ищет что-то простое, удобное. Ему нужна женщина с лёгким характером, та, что сможет его рассмешить. Он не верит в любовь, которая словно молния — БАХ! — поражает прямо в сердце и меняет твою жизнь навсегда. Он считает, что такие чувства не держатся долго и слишком непредсказуемы.

— Ох, Ксандер… — вздохнула она.

— В его защиту скажу, что он не тот тип, который вообще не хочет оседать. Он представляет себя мужем, отцом — просто, кажется, хочет выбирать жену так же, как выбирал бы футболку. Главное, чтобы было комфортно.

Вероника фыркнула.

— Надёжность важнее внешнего вида.

— Ну, прочность ей точно понадобится. — Я понизила голос. — Ксандер сложен, как линкор, и любит драку.

Она разразилась смехом, привлекая внимание парней впереди. Попытавшись успокоиться, она прочистила горло.

— Я тебя прекрасно понимаю.

Мы дошли до лавки с мороженым, и Вероника потянула меня за руку.

— Если не хочешь мороженое, пошли посидим на скамейке.

Я взглянула на Ксандера, и он, осмотрев почти пустую улицу, просто пожал плечами.

— Всё нормально. Мы скоро выйдем.

Парни зашли внутрь с детьми, а мы с Вероникой устроились на скамейке, откуда открывался вид на воду. Закатное солнце окрашивало наши лица тёплым золотым светом. Я глубоко вдохнула, впитывая запах этого места — залив, карамель, хвойные деревья.

— Я хотела сказать ещё кое-что.

Вероника подтянула ноги и обхватила их руками.

— Я тоже прошла через это с Остином. Потеря матери в детстве сильно повлияла на них с Ксандером, но они не любят об этом говорить.