Просто смотрит сверху вниз. Смотрит мне в глаза. Не сползает взглядом вниз как бы намекая, что за такие подарки одного «спасибо» слишком мало.

Он просто на меня смотрит, как будто у меня вдруг само со себе образовалось новое лицо.

— У меня что… — Я провожу по губам тыльной стороной ладони, хотя единственное, что там может быть — вкус не самого лучшего в мире кофе, которым нас гостеприимно здесь угостили.

— Я женат, Нимфетаминка, — говорит Влад.

Уголки моих губ дергаются вверх в рефлекторной попытке рассмеяться.

Он ведь так шутит?

— Влад… — Я называю его имя, но не понимаю зачем. В моей голове такой безобразный хаос в эту минуту, что взять и задать какой-то один вопрос — просто невыполнимая задача.

— Нимфетаминка, это все… очень сложно. — Он напряженно морщит лоб, как будто и ему непросто придумать, с чего начать. — Давай не здесь.

Хочет взять меня под руку, но я так резко одергиваю руку, что если бы не стоящий рядом тот самый пухлый пожилой «папик» — точно бы с позором грохнулась на пол. Вместо этого неловко сползаю на его плечо и тут же чувствую неприятное важное сопение куда-то мне в в волосы.

Противно как, господи.

И прямо сейчас я даже не знаю от чего больше — потому что чувствую на себе толстую лапу этого безобразного мужика, которой он вроде как придерживает меня за талию, или потому что в моем мозгу, наконец, формируется первая ясная мысль.

Я связалась с «женатиком».

Я привела в его дом свою сестру.

А этой ночью я чуть было не позволила ему…

— С вами все в порядке, красавица? — У толстяка до неприятного тонкий голос, как у женщины, ей-богу.

— Я тебе сейчас руки оторву, «красавица», — слышу над нашими головами тихий, но очень злой голос Влада.

А потом он просто выдергивает меня к себе — хватает за локоть правой руки, другую кладет мне на талию и толкает к выходу. Мои ноги начинают механическое движение вперед, как будто я марионетка, а Грей нажал скрытую кнопку моего управления. Но хотя бы этот толстый больше не дышит на меня своим рыбьим ртом.

На улице я предпринимаю еще одну попытку освободиться, но на этот раз Влад доводит меня почти до машины и прижимает к ней спиной, продолжая фиксировать руки. Мне теперь вообще никак не сбежать и выкрутится.

— Успокойся ты, блядь, — требует Грей. Он все так же не повышает голос, но мне почему-то закладывает уши.

— Пусти меня, — продолжаю дергать рукой уже ни на что особо не надеясь. — Мне больно, Грей.

И его пальцы моментально разжимаются, как будто я произнесла заклинание.

Он делает шаг от меня, как будто хочет дать немного свободного пространства моим разбушевавшимся нервам. Но это все равно не особо помогает, потому что в моей голове снова вспыхивает его оглушительное признание и мелкая дрожь прошибает тело как направленный удар молнии.

— Грей, пожалуйста… — Наверное, бессмысленно просить его оставить меня в покое хотя бы на несколько минут, но я все равно попытаюсь, пока у меня не случилось безобразная истерика или — и того хуже — паническая атака. — Мне дышать нечем. Отойди… прошу…

— Ань…

— Умоляю, Грей… — Без преувеличения держусь на последней нервной клетке. — Ты мне дышать не даешь.

Влад отступает. Не знаю, как далеко, потому что последние несколько минут даже взгляд от земли оторвать не могу, но теперь его кеды перестают маячить в поле моего зрения.

Спокойно, Аня.

Вспомни про дыхательную гимнастику.

Это плацебо, но это всегда тебя выручало.

— Если ты думаешь, что подаренная машина как-то сгладила это дерьмо, Грей, то ты сильно ошибаешься.

— Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что эти вещи между собой связаны, — без заминки, как будто знал, что я скажу именно это, отвечает он.

По звуку, стоит недалеко, но, наверное, я могла бы попытаться сбежать.

А куда?

И главное — как, если Марина у него?

— Это такой план был, да? Усыпить бдительность, назвать жену «бывшей женой», заманить в свой дом — а потом поставить перед фактом, зная, что мне некуда идти?

— Твои умозаключения поражают быстротой, но не точностью.

— Еще бы ты сказал что-то другое.

— Я не знал, что она до сих пор моя жена, Нимфетаминка.

— Мне не нравится, когда ты так меня называешь. — На самом деле нравилось, но несколько минут назад случилась метаморфоза и теперь мне не нравится почти все, что он говорит. — «Не знал, что до сих пор женат» — это такой особенный вид морального насилия?