Удивившись своей удачной догадке, Кей с недоумением смотрела на него.

— А тебе?

— Тридцать четыре, — усмехнулся Рэн и бросил на нее быстрый взгляд.

Разница в восемнадцать лет. Не так уж и мало. Но и не много.

— Она подобрала меня на улице, когда мне было двенадцать, — неожиданно принялся разъяснять мужчина.

— Я был беспризорником. Мать помнил с трудом, отца не знал никогда. Всю жизнь провел на улице. Тем еще зверенышем был. Но ей удалось показать, кто я есть на самом деле. Буквально сделать из меня человека, — заметил Рэн с неожиданно нежной улыбкой. Похоже, эту женщину он действительно уважал и считал своей матерью.

— А Крис? — хоть это немного неудобно, расспрашивать о столь личных вещах, но ей правда было интересно.

— У Криса… другая история, — помрачнел он. — Его родителей случайно убили в сезон отстрела волков.

— Что? — ошарашенно посмотрела на него Кей. Не представлялось, что такое бывает в реальной жизни.

— Они были заядлыми туристами. Любили походы по лесу, в горы. И не знали, что в районе, куда они направились, появилась агрессивная стая волков, на которую выдали разрешение на отстрел. Оказались поблизости, и в них попали. Оба умерли на месте. Крису было три года.

— Чудовищно, — покачала головой Кей.

— Это жизнь, — пожал плечами мужчина. — У Криса, конечно, были еще дальние родственники. Где-то в глуши Шотландии. Они бы взяли мальчика, хоть у них и своих было четверо. Но Крис уже тогда был гораздо сообразительнее сверстников. Было ясно, что ему просто нечего делать в сельской местности. А Дели только в радость позаботиться о мальчике. Она любит детей.

Кей затихла, размышляя над услышанным. Она, конечно, согласна, что с таким умом мальчишке нечего было делать на ферме. Но все же странно, что мальчика отдали не родственникам, пусть и дальним, а совершенно посторонней женщине. Хотя для Криса все сложилось очень даже хорошо. И теперь ясно, откуда у него тот щит и старинные книги.

— А что стало с охотниками? — нахмурившись, спросила Кей.

— Судили и оправдали.

Девушка резко обернулась, неверяще уставившись на него.

— Вина охотников минимальна, — заметил Рэн. — Его родители сами зашли в зону, закрытую для посещений. Поленились заехать к лесничему и уточнить информацию. Не в первый раз туда ездили, вот и решили, что сами все знают. Лес в конце лета очень густой. Охотники не ожидали никого на этой территории. Они пытались уберечь город от опасности. Я был на заседании и лично следил за делом. Увы, но это трагическая случайность.

Кей не знала, что сказать. Казалось немыслимым, что ребенок остался без семьи, а наказать даже некого кроме них самих.

— Я рассказал тебе это, не чтобы пробить на жалость, — продолжил Рэн, бросив на нее сосредоточенный взгляд. — Просто, мы были такими же, как ты. Потерю сложно пережить, начать заново кажется невозможным. Мир вокруг выглядит враждебным, а жизнь — бессмысленной. Со временем боль утихает. Глупость, что все забывается. Ты помнишь, всегда. Просто светлые моменты в итоге вспоминаются чаще. И жизнь идет дальше. Так что еще не все кончено. Ты встретишь тех, кто не заменит тебе семью, но станет новой, — улыбнулся Рэн, глянув на нее.

— Спасибо, — тихо ответила Кей, отводя взгляд. Он заблуждался. Ее ситуация сильно отличалась, хоть в чем-то была близка.

Конечно, глупо плакаться на жизнь, выслушав их историю. Ее семья жива и здорова. Просто они где-то там далеко, и связаться с ними почти нельзя. Но она теперь знает, что у них все хорошо. У Рэна с Крисом такой возможности нет.

Эта боль тосклива и постоянна, но терпима. Гораздо тяжелее другое.

Знать, что она заслужила все это. Своими действиями загубила жизнь себе и родным, которые тоже страдают и волнуются. Вина за содеянное, пусть и по незнанию, пусть из желания сделать лучше, давила иногда так сильно, что заставляла задыхаться.

Но рассказ Дарэна все же привел ее в чувство. Какое право она имеет жаловаться и плакать, после того как из-за нее пострадали другие? Одиночество — это всего лишь малая плата за содеянное. Жизнь Макса — большая. Но даже его смерть не покрывает долга, висящего на ней. Нет, уж лучше она будет тосковать здесь, вдали от близких. Зато они будут в безопасности.

Приступ ненависти утих, в душе у Кей снова установилось холодное умиротворение. Жизнь идет дальше. Родные целы, и она тоже. И это уже достойный повод для радости.

Погрузившись в размышления, Кей, не заметив, стала тихо подпевать в такт музыке, даже не сразу осознав, что знает слова. Бросив взгляд на приёмник, поняла, что играет не радио.

— Слушаешь Twenty One Pilots? — с удивлением взглянула на мужчину.

— А что, слишком стар для них? — криво усмехнулся он ей.

— Да нет, — неожиданно смутилась Кей. Да и дело даже не в возрасте. Почему ее удивило, что им нравится одна и та же музыка?

— Похоже, у нас нашлось что-то общее, — понятливо хмыкнул Рэн. — Кто знает, что еще может обнаружиться, — подмигнул он ей.