Правда, долго насладиться Аленушка ему не позволила.

– Ну, что повторим! – лукаво предложила она.

Мехмед вздрогнул, с ужасом покосился на баню – вот оно сущее зло, окутанное адским пламенем и паром

– Может не надо? Мне и так неплохо!

Улыбка Аленушки стала совсем злодейской.

–Нет, Мехмедушка, мы еще не всю дурь… то есть хворь из тебя выгнали!

Спустя час девушка таки смилостивилась и отпустила измученного бедолагу в дом. Мехмед цветом лица походил на переспелый помидор, глаза выглядели так, словно он без продыху охранял царские покои, да еще и лично отбивался от всех наложниц, желавших покуситься на невинного правителя. От вида сугробов у бедолаги дергался глаз, а волосы сколько не приглаживай все равно стояли дыбом.

Аленушка поддала парку и разлеглась на топчане наслаждаясь жаром. По-хорошему надо делать ноги, чем быстрее, тем лучше. Вся эта канитель с Шамаханской царицей Аленушке и даром не надобно. Своих забот полон рот, а тут еще и чужих подсунуть пытаются. Вопрос в том, как обвести Мехмеда вокруг пальца? Завтра утром он придет в себя и снова взять его под контроль шансов мало. Заручится поддержкой Мороза и Зимы?

Стоило о них подумать, как в предбаннике послышались шаги.

– Девица-красавица, вылезай ужинать пора! – послышался голос Мороза.

Желудок заворчал напоминая, что еда была уже давно, а после баньки аппетит ну волчий просто. Аленушка вздохнула и слезла с лежанки, ее тонкая рубаха давным-давно промокла насквозь и более не скрывала очертаний прекрасных девичьих форм. Бедолага Мехмед чуть глаза не сломал, пока рассматривал.

– Иду, только вы отвернитесь, мне одеться надо! – крикнула барышня и приоткрыла дверцу. Мороз услужливо сунул ей в руки теплую накидку и девушка сразу же закуталась по самый нос. Нечего Зиму сердить, нагишом перед ее супругом расхаживая.

Затем она вышла в предбанник, вытерла ноги полотенцем и обула сапоги, подобрала с пола свое платье, которое после дневных приключений требовало стирки, и взглянула на мужчину.

– Я готова, пойдем! Хорошая у вас банька, – не удержалась от похвалы она.

– Еще бы для себя делал! Только суженого-ряженого ты своего совсем уморила. Бедняга едва до кровати дошел, бревном в нее рухнул и сразу уснул.

– Так я ж обещала, что всю дурь и хворь из него выбью. Выходит - справилась!

– Совсем тебе мужика не жалко! Он же из чужих краев, сугробы небось первый раз увидел, а ты его вот так сразу в баню!

– Он – похититель, а не суженый с ряженым! – раздраженно отозвалась девушка.

Мороз усмехнулся и отворил перед гостьей ледяную дверь.

– Вот как раз об этом мы сейчас и поговорим.

Аленушка насторожилась, но затем взор скользнул по светлице, где был накрыт роскошный стол с яствами. От увиденного, глаза разбежались, вот ноги у входа, а глаза уже за столом сидят и лопают - троглодиты.

– Проходи не стесняйся, Зимушка моя, знает толк в готовке, – с теплотой в голосе промолвил Мороз.

Разумеется Аленка отказываться не стала, присела за стол, поблагодарила хозяев за гостеприимство, вилку в руки взяла и даже кусочек снеди в рот положила. Пряный аромат тушеного мяса заставил позабыть обо всех невзгодах. На некоторое время за столом воцарилась тишина, только приборы по ледяным тарелкам стучали. Наконец, блюда закончились, как и место, куда можно было бы их уместить.

– Я могу попросить вас об одолжении? – наконец спросила Аленушка.

– И о чем же?

– Мне нужна лошадь и час форы, чтобы Мехмед не догнал!

Мороз вздохнул, они с женой загадочно переглянулись.

– Опять она за свое, – протянула Зима и горестно вздохнула.

Аленушка воззрилась на них с непониманием.

– Мехмед выкрал меня из родного дома! – барышня решила немного поведать о своих злоключениях.

– Знаем! – изрек Мороз без капли удивления. – И что везет он тебя на отбор к Шамаханскому царю тоже.

– Откуда?

– Ты девица-красавица, нам вот уже который год статистику портишь!

Барышня обалдела, такого поворота она не ожидала, но зато осмелилась уточнить.

– И что же это за статистика такая?

– Вот уже который год, на праздник зимы, какое желание ты загадываешь? – прищурившись спросил Мороз.

Щеки Аленушки неожиданно залились румянцем, говорить о личном с незнакомцами было чуточку неприятно.

– Не помню! – решила отмолчаться она.

– Стало быть память девичья о себе знать дает, – усмехнулся хозяин дома, – что ж в таком случае я напомню. Ты просишь каждый раз одно и то же – выйти замуж. И что?

– Да, вот как-то не складывается, – развела руками Аленушка. – То служба, то женихи э-э-э… Не любят они меня! А только тот образ, который я создала.