О посещениях известных злачных заведений с доступными барышнями тоже трепались. Когда еще грешить как не в молодости? Денежное содержание, накопившиеся боевые и премиальные позволяли гусарствовать.

Поздно вечером через два дня после разговора с намеками Кирилл вернулся в казарму из очередного увольнения. За бесконечный весенний день он успел почти все. С утра поехал на метро в Сосновку. Не забыл заскочить в лавку за набором конфет. Большая коробка с шоколадными и марципановыми шедеврами обошлась в круглую сумму, но оно того стоило. Украшенная фольгой и цветной бумагой, со штампованными фигурками коробка скрывала целое богатство.

— Молодежь, это на всех! — провозгласил молодой Никифоров водружая подарок на стол.

Первой к конфетам потянулись близнецы Евстафий и Валя.

— Ой! Дядя Кирилл! — девочка восхищенно глядела на шоколадный самолет.

— Брат, ты с таким летает? — глаза Юли широко раскрылись.

За последние дни девочка полностью акклиматизировалась. Как тихонько шепнула тетя Лена, на ребенка повлияло появление родного взрослого брата. Родная кровь творит чудеса. Юля уже не стеснялась, с радостью и задором участвовала в играх с кузенами, сама просила взрослых почитать книжку.

После обеда встреча с Ингой. На этот раз Кирилл ждал девушку в Александровском саду у фонтана в створе с Вознесенским проспектом.

— Спасибо! — девушка чуть не задохнулась от восторга принимая огромный букет нежно-розовых роз.

— Это тебе. Оттеняет твою красоту.

— Кирилл, ты знаешь, что неприлично дарить красные розы девушкам?

— Розовые можно, — тихим голосом.

Кирилл взял девичью руку и нежно коснулся губами. Поднял голову и замер. Столько чувства в этих синих глазищах! Сердце стучит, как перед взлетом. Ноздри расширяются, уловив аромат духов.

— Инга, я боюсь это сказать. Не имею права обещать, — глубокий вздох. — Боюсь посеять надежду.

— Ну, Кирилл.

— Инга, милая Инга, прошу тебя, дождись пока не закончится война.

— Глупый мой мальчик, — девушка провела пальчиками по щеке мужчины. — Я жду. Буду ждать.

— Я люблю тебя, Инга.

Этот вечер. Эта девушка с выбивающимися из-под шляпки рыжими локонами. Это чудо с букетом цветов намертво впечаталось в память. Увы, поцеловать в губы Кирилл так и не осмелился, хотя раньше, в той же Норвегии вел себя куда смелее.

Эта встреча оказалась последней. На утреннем построении всех предупредили — увольнения отменяются. Летчиков организованно вывезли на военный аэродром под Гатчиной. Учебные полеты. Машины чужие, но чтоб вспомнить навыки, заново почувствовать небо вокруг себя, слиться с мощной стремительной машиной достаточно.

Вечером общий сбор. Вещи с собой. У ворот ждали автобусы. «Выборг» собирал своих людей. Из труб авианосца вырывался дымок, на палубе горели огни. Поздно ночью корабль покинул гавань, у Кронштадта к нему присоединились эсминцы.

Сражение за Наветренные острова дорого встало европейцам. Всю зиму над ремонтными заводами играли сполохи сварки, гудели краны, тысячи мастеровых латали стальных гигантов. Постепенно, отдельными отрядами и бригадами корабли уходили за Атлантику. Война не закончилась. Противник тоже воспользовался передышкой, накопил силы, укрепился на позициях.

Нет, одним Карибским бассейном дело не ограничивалось, горел весь мир, огнем полыхали все океаны. Старый Свет боролся с Новым Светом.

После прохождения Кильского канала к «Выборгу» присоединился крейсер «Баян». Корабли приняли топливо и вместе с эскортными эсминцами взяли курс на вест. Их путь лежал через пахнущие дымом и кровью воды Фарер. Война укатилась на запад, но до сих пор казалось гребни волн окрашены красным.

Если закрыть глаза, перед тобой как в живую предстает идущий в огне «Бисмарк», над водой гремят залпы, гудят турбины, на стеньгах полощутся обгорелые флаги. Чуточку поворачиваешь голову, перед внутренним взором заваливающийся на борт «Двенадцать апостолов». Вздрагиваешь от вида выплескивающихся из лифтов языков пламени.

Багровое закатное солнце погружается в волны. На баке от принизывающего ветра не укрыться, он проникает за фальшборт, задувает в гнезда зенитных автоматов, крадет тепло у людей. Поручик Никифоров поежился и застегнул замок теплой летной куртки. Прохладно, но спускаться вниз не хочется. В каюте воздух не тот. Нет соленых брызг, свиста ветра, потрясающего закатного солнца.

Вон справа от авианосца режет волны «Баян». Океанский красавец! Крейсер невольно притягивает взгляд. Умеют же люди строить корабли! Одновременно стремительный и внушительный, воплощенная в сталь концепция морской силы. Три башни по-походному развернуты в диаметральной плоскости. Невысокая надстройка. Наклоненные трубы и мачты, атлантический форштевень подчеркивают образ неутомимого океанского волка, неумолимой машины смерти.

— Куда нас поручик к черту понесло? — на бак поднялись Сафонов и Тихомиров.