Последнее горькая необходимость. Янки тоже не строили из себя овечек на заклание. Над и вокруг островов шло непрекращающееся сражение. Как его охарактеризовать? Очень кратко — Никифорову хороший знакомый в штабе бригады шепнул: расход зенитных снарядов уже в два раза выше расчетного. Вот и считайте сами.

Накаркал. Рев сирены заставил сначала бросить взгляд на небо, затем унтер-офицер дернул капитана за рукав и потащил к укрытиям.

— Не успели. Опять пожаловали скоты недоношенные, — выходец из простой рабочей семьи добавил многосложную образную фразу, от которой бумага дымится.

Люди на стройплощадке побросали инструмент и разбежались. Зенитчики наоборот бросились к своим орудиям. Считанные минуты, никого лишнего, батарея готовится принять бой.

Иван Дмитриевич, высунувшись из щели, наблюдал как солдаты крутят маховики приводов здоровенной пушки, тонкий длинный ствол поднимается к небу, на подаче снарядов выстроилась цепочка. Все успели надеть каски. Командир орудия с биноклем застыл за бревенчатым укрытием.

Самолеты заходили с севера. Погода солнечная, небо ясное, хорошо видны тройки двухмоторных бомбардировщиков. Словно большие птицы летят с распростертыми крыльями. У каждой в брюхе больше тонны подарков. Наши не зевают. В стороне и выше собачья свалка драка перехватчиков с истребителями сопровождения.

— Чтоб им пусто было, — в сердцах выругался Никифоров.

Противник умеет учиться, чертовы янки ничем не хуже русских. Вон, как только по курсу бомбардировщиков вспухли первые разрывы зенитных гранат, янки четко разорвали строй. Самолеты держат курс, никто не шарахается из стороны в сторону.

Совсем рядом загрохотали пушки. Зенитчики посылали в небо снаряд за снарядом. На командном пункте блестит оптика дальномера, оттуда на огневые по проводам передают градусы и дистанцию. С земли из окопа ничего не поймешь. Вроде снаряды рвутся рядом с самолетами.

Бой над островом быстро смешался к югу. Два бомбардировщика задымили и отвалили в сторону. Остальные прошли чуть правее батареи. Свежая позиция Путиловских четырехдюймовок янки не интересовала. Там дальше у причалов транспорты, на берегу штабеля всевозможных грузов.

— К причалам тянут.

— Повезло нам сегодня, — молвил один из солдат в укрытии.

Следующая группа самолетов вынырнула из-за гор. При виде стремительно приближающихся, идущих со снижением бомбардировщиков в горле встал ком. Никифоров как стоял, так и присел на дно, инстинктивно закрыл голову руками.

— Ложись!!!

На батарее успели среагировать. Минимум две зенитки повернули стволы навстречу новой угрозе и открыли огонь. Увы, слишком мало времени. Янки успели первыми.

Свист, гул моторов, над головой проносится тень, затем противный звук падающих бомб. Иван Дмитриевич вжался в дно окопа. Страха не было, просто не успел. Не до того. Только злость на янки, да ещё горечь сожаления, что не бросил на строительство батареи дополнительный взвод.

Землю, камень под человеком ощутимо тряхнуло. Грохот взрывов слился в низкий рокот. По спине больно ударили камушки. Рядом кто-то громко выматерился. Слышен скрежет металла, какой-то скрип.

Зенитки смолкли, самолеты ушли, Никифоров поднялся и выглянул из окопа. За считанные минуты янки наворотили дел. Каменная стенка, над которой только совсем недавно работали сапёры, разлетелась по камешкам. Зенитка скособочена, одна из опорных лап нелепо висит в воздухе. Укрытие командира орудия чудом сдержало удар. Сам прапорщик сидит на земле, сжимает голову руками.

— Матерь божья! — глаза капитана расширились.

Он резво перепрыгнул бруствер и побежал к распростертому на земле человеку. На бегу вскрыл перевязочный пакет из аптечки. Следом к позиции бежали саперы и солдаты.

— Работаем дальше, — через полчаса после налета Иван Дмитриевич выслушивал доклады своих унтеров и ефрейторов.

Чертовы янки удачно накрыли позицию, если бы не укрытия, брустверы, стенки, все могло быть куда хуже. Раненных увезли. В роще под горой копали две могилы. В целом, все могло быть гораздо хуже. Попади бомба на два десятка шагов дальше, и пиши ворох извещений под копирку.

Капитан Никифоров пихнул ногой унитар со свежей вмятиной на гильзе. Это уже только на свалку, стрелять таким нельзя. Рядом еще один такой валяется, сверкает ободранным металлом на корпусе снаряда.

Люди ко всему привыкают. К смерти тоже. Только что дрожали в укрытиях и стиснув зубы палили по врагу, сейчас переключились на привычную работу. Поврежденную зенитку выправляли автомобильным краном. Под покалеченную опору ставили прокладку из бревен.

По словам командовавшего батареей поручика, стрелять пушка может. Механизмы и приборы уцелели. Остальное можно отремонтировать, когда время будет и ремонтники приедут.

Все могло быть хуже — неделю назад первая рота Кексгольмского батальона потеряла троих парней, еще двое в госпитале. От налета, вестимо. А до этого еще были потери.