— Согласен. Эти вопросы стоит обсудить. Но соглашение о зонах интересов придется принимать с учетом позиции Германии, Франции, — Дмитрий не отказал себе в удовольствии сделать театральную паузу. — И Японии.

— Разумно. Финальные соглашения, — прямой намек, предложение определиться с интересами и застолбить участки планеты кулуарно, без союзников.

— В своё время ваши предшественники сделали сильный ход с оформлением доминионов. Не буду повторять всем известные вещи. Очень сильное и выгодное решение, но только пока король реально правит, а не служит символом в руках парламента, пока Британия сильнейшая промышленная и финансовая держава мира, — князь сделал следующий ход. — Мы можем вести речь о взаимном признании зон интересов и колоний, но о расширении владений речи нет. Все только по итогам войны и на конференции ведущих победителей.

— Вы надеетесь самостоятельно удержать Южную Америку? Уже сейчас немецкое влияние доминирует. Наши аналитики отслеживают торговый оборот региона.

— Я надеюсь не превратить очередной мир в предпосылки к следующей войне, — про себя Дмитрий поставил высший балл оппоненту, англичанин умело гнет свою линию.

По кабинету чувствовалось пользуются им редко. Несмотря на чистоту, идеальный порядок, а скорее благодаря им, оставалось ощущение заброшенности словно в музее. Все на своих местах, стулья, писчие приборы стоят аккуратно, выверены до линии. Идеальный порядок. Мертвый идеал.

За окном глубокая ночь. На Дворцовой площади горят фонари, у Александрийской колонны остановился патруль, со стороны Певческого моста идет припозднившаяся компания мастеровых. В здании напротив светятся три окна. Под знаменитой аркой у аллегорической скульптуры бога войны кого-то ждет машина.

— Давай еще раз, что они хотят? — царь растер виски стимулируя кровообращение.

— Им нужны гарантии нашего отказа от интервенции на рынки колоний и доминионов. Мне достаточно прозрачно намекнули, Лондон готов поддержать нашу торговлю с Латинской Америкой, заключить картельный договор, но надо ли нам это?

— Верно мыслишь, Дмитрий, — император оперся о стол. — Нам пока нет смысла слишком активно вытеснять немцев. Нельзя быть сильным везде.

— Нас пытаются перетянуть на свою сторону в будущем противостоянии с Германией, а затем предложат подвинуть японцев в Южной Маньчжурии.

— Очень интересное и выгодное предложение, — на лице царя играла саркастическая усмешка. — Мне на ближайшие 20–30 лет не интересно. У нас оптимальные границы интересов в Китае. Продвигаться южнее смысла нет. Мне сейчас надо переварить и накрепко привязать к России Ближний Восток. Мне нужны ресурсы на освоение Конго и всего что мы получим в Южной Америке.

— Америка? — князь наклонил голову и поднял взгляд на императора.

— Острова. Только острова. И только в качестве колоний. На материке у меня только торговые интересы, только рудные и нефтяные концессии.

— Еще один вопрос. Алексей, это тебе надо знать.

— Говори.

— Англичане инициируют контакты с Коминтерном и красными бригадами, — князь сделал паузу, его глаза встретились с глазами императора.

— Это одна из причин замены консерваторов на лейбористов.

— Продолжай, — интонации в голосе Алексея подсказывали, император прекрасно осведомлен в вопросе.

— Мы до войны работали с Коминтерном. Прекратили финансирование, когда поняли, что коммунисты формируют армию против нас, привлекают добровольцев на наши же деньги. На тот момент все было правильно. Думаю, мы даже получили больше чем хотели, переработав на фарш и лагерную пыль актив левых социалистов и коммунистов. Сюзерен, ситуация изменилась. Именно на этом направлении мы можем подключиться к работе с подрывными группировками. Не так уж и дорого выходит контроль над деструктивными движениями.

— Не смей даже думать, — глаза Алексея сверкнули огнем. — Я, запретил. У нас есть легальная РСДРП, есть несколько тысяч идиотов, что за нее голосуют. Этого хватит.

— Речь о работе на территории противников и конкурентов. С мерами безопасности согласен.

— Нет. Еще раз нет. Я лучше опущусь до покровительства работорговцам и наркоторговле, чем хоть копейкой поддержу этих.

Видя искренне непонимание в глазах Дмитрия, сюзерен снизошел до пояснений.

— Есть вещи о которые нельзя мараться ни при каких обстоятельствах. Лучше умереть от голода, но не опуститься до каннибализма. Это как сатанизм. Это ящик Пандоры. Открываешь крышку только глянуть одним глазком и уже не можешь удержать запертых внутри демонов. Папа сделал вынужденный ход, не скрою, нам то решение принесло немало пользы, однако, нельзя поощрять зло, нельзя поддерживать подлость даже из лучших побуждений. Это как проказа, ты понимаешь.

— Наши оппоненты не стеснялись. Ты сам знаешь, кто подкармливал и натравливал на нас террористов и революционеров.

— И ты предлагаешь войти в долю с теми, кто ослаблял Россию, кто заражал нас сифилисом революций?

— Понял, — в душе князь оставался при своем мнении. Он полагал, что любое оружие хорошо в нужных руках.

— Ничего ты не понял. Надеюсь, еще дозреешь. Я запрещаю любые контакты с Коминтерном и левыми социалистами больше чем нужно разведкам.

— Ночуешь в Зимнем? — Дмитрий спешно переключил разговор на другую тему.