Совершенно измотанный от сильного напряжения, я выжидал. Рубашка и шорты были мокрыми от пота, дыхание вырывалось из горла с хрипами, сердце колотилось о ребра. Выставив копье, как это делали масаи, я слегка потряс им, но лев по-прежнему отказывался принимать мой вызов. Перебросив копье в левую руку, я поднял камень и швырнул его льву в голову. Камень подбил ему левый глаз. Это подействовало. Симба заворчал, повернулся ко мне и двинулся вперед.

В десяти футах он остановился, уставившись на меня озадаченным, но злющим взглядом. Мне вдруг стало жалко золотого красавца, которого я собрался уничтожить. Потом я левой ногой сделал шаг вперед и присел, не переставая держать копье наизготове. Его задние лапы дрогнули, хвост задрожал. Воины замолчали, и наступила полная тишина.

Он прыгнул на меня, как кот на мышь. Найдя взглядом нужное место на его теле, я швырнул туда копье. А когда Симба с копьем встретились в воздухе, я отскочил в сторону. Львиный прыжок продолжался. Тяжелое копье уперлось в землю и от удара очень глубоко вонзилось ему прямо в сердце.

Лев перекатился, рыча от боли и гнева, а потом пополз ко мне. Я отступил и вытащил меч. Лев ударился о него — когти чиркнули по металлу. Покачивающееся копье торчало из его большого сердца. Почти тридцать футов он ковылял за мной, круг воинов двигался вместе с нами. Затем он упал, голова окоченела, язык вывалился наружу, глаза потускнели, и Симба умер.

Масаи от радости устроили безумную оргию. Они визжали, пели и подпрыгивали вверх, словно выпущенные из катапульты. Двоих затрясло, и пена выступила у них на губах — это начался страшный истерический припадок, который масаи называют апуш. Один из них залаял, как собака, по его подбородку потекла слюна. Окончилось все тем, что они оба повалились на землю в ступоре. А я стоял рядом с мертвым львом и смотрел. И тогда Коноко, уже без скептицизма, подошел ко мне, широко и радостно улыбаясь, и крепко обнял меня. «Ирапол-Маасни», — произнес мой новый брат. («Ты — масаи»).

В «Китабу о Конго» я подробно описал долгое празднование у львиного трупа, триумфальное шествие домой, во время которого мы всю дорогу пели, хохотали и кричали; поразительную встречу, которую мне устроили по возвращении в маньята, — на меня обрушились девять горлянок с молоком: песни и танцы; и награду, которую выдали Арему, воину масаю, две девушки… Но все это не имеет отношения к Симбе.

Симба лежал мертвый в саванне, где-то к востоку от озера Натрон. С ним остались два масая; они вырезали ему сердце, которое предстояло съесть воинам, выражая, согласно обычаю, удовольствие; они отрезали ему массивные когти, чтобы раздать их членам моего эскорта; они сняли с него шкуру, гриву и все остальное, чтобы преподнести их мне.

А то, что осталось от Симбы, ждало стервятников и гиен. Что еще остается мертвым львам?

МБОГО

Бдительный воин

В своей книге «В ослепительной Африке» Карл Экли писал:

«В отличие от льва, который, сбив жертву с ног или ранив ее, этим и ограничивается, буйвол, преследуя человека, обязательно догонит его и не успокоится до тех пор, пока жертва не расстанется с жизнью.

Один охотник рассказал мне происшедшую с ним историю, в которой буйвол страшно проявил свой нрав. Охотник с товарищем ранили буйвола и двинулись следом за ним в густые заросли. Буйвол же притаился и совершенно неожиданно бросился на них. Они даже выстрелить не успели. Сбив охотника с ног, буйвол ринулся вслед за его товарищем. Первому удалось забраться на дерево, но оружие он потерял. К тому времени друг его был уже мертв. Однако буйволу этого было мало. Два часа он топтал труп ногами и подбрасывал его кверху, а раненый человек на дереве мог лишь беспомощно на это глядеть. Буйвол ушел только тогда, когда останки погибшего были сровнены с землей. Более мстительного зверя в Африке нет».

Если Карл Экли, известный зоолог, борец за охрану природы и один из основателей Национального парка Конго, называет какое-либо животное мстительным, то что в таком случае остается думать обыкновенным людям?

Профессиональные охотники, как правило, соглашаются с мнением, что южноафриканский буйвол — Мбого на языке суахили — самое опасное животное в Африке и убийца номер один Большой Пятерки, этой бесславной корпорации убийц. А чтобы доказать это утверждение, они заявляют, что буйвол нападает без всяких на то причин — когда его только выслеживают; что он мстительный — если его ранить, он рогами и копытами бьет неудачливого врага до тех пор, пока тот не превращается в месиво цвета кукурузной муки.

Охотники-любители, как попугаи, твердят то же самое, а сами хвастаются друг перед другом впечатляющими трофеями, которые на самом деле достались им от Белого Охотника, застрелившего буйвола после того, как клиент, охваченный паникой, случайно ранил животное, а то и вовсе промахнулся по такой огромной мишени. Временами они столь страстно мечтают убедить всех, что одержали победу над Номером Один, что даже не делают вид, будто охотятся. В книге «Убийцы в Африке» Александр Лэйк сообщает:

«Ежели вам требуются большие деньги, добудьте себе голову буйвола с рогами в пятьдесят семь или более дюймов в размахе. В барах Найроби и Йоханнесбурга околачивается куча липовых спортсменов, которые за буйволиные рога готовы тут же отвалить тысячу долларов. Как я слышал, рекордными по цене оказались рога в пятьдесят шесть с половиной дюймов в размахе. Эти состоятельные, убивающие время в барах спортсмены согласны отдать все, лишь бы доказать, что они — великие охотники».