Из-за этой разницы в размерах лев ни один, ни с товарищами не нападает на взрослого буйвола. Идет он на это только в случае сильного голода. Подобного рода работу, как всегда, выполняют львицы, втроем или вчетвером. Им помогает их праздный паша и, если повезет, друг-холостяк. Первым нападает главный — пусть не очень ловкий, но зато самый сильный самец. Он вылетает из засады позади буйвола и вгрызается зубами в его массивную шею. А передними лапами пытается схватить жертву или вывернуть ей нос. Задними лапами лев упирается в землю наподобие рычага, и в то же мгновение один из его товарищей бросается на буйвола сбоку. Остальные, словно стая гигантских терьеров, принимаются изо всех сил терзать животное, кусать его и драть. В результате огромных размеров враг начинает ослабевать и сдаваться.

Буйвол, стараясь сбросить с себя львов, встает на дыбы, взбрыкивает, скачет из стороны в сторону и носится кругами. Стремясь освободиться, он может даже перекувырнуться, но львы продолжают его терзать, а главный охотник изо всех сил старается удержаться у него на шее, продолжая скручивать жертве нос. Если бульдожья хватка не помогает, лев использует другой любимый прием: вцепляется когтями буйволу в горло, дабы убить его тем же способом, какой иногда применяет гепард, — он медленно душит его.

Конец охоты зависит главным образом от количества нападающих. И хотя лев в состоянии порой покончить с взрослым буйволом в одиночку, но обыкновенно после такого поединка Симба превращается в месиво.

Двум львам справиться с буйволом гораздо сподручнее, ну а три, четыре или более обыкновенно сбивают буйвола с ног и, несмотря на свои собственные увечья, убивают его.

Оставшиеся в живых львы получают в награду мясную тушу весом в три четверти тонны. И, как принято, первыми берутся за дело самцы, только теперь еды хватает всем — и львицам и львятам. Присутствующие на банкете откусывают мясо зубами. Челюсти львов устроены таким образом, что двигаться вбок они не могут и работают наподобие гигантских вертикальных ножниц, по краям которых торчат острые, как нож, резцы. Львы слизывают мясо с кости сильно видоизмененными, похожими на терку, вкусовыми сосочками на шершавом кошачьем языке, но не хрустят костями и не жуют их — у них слабые коренные зубы, даже вырожденные, по сравнению с великолепно отточенными зубами медведей и собак.

Сожрав от двадцати до сорока фунтов мяса заодно со шкурой, они со вздувшимися животами укладываются подремать рядом с добычей и поднимаются исключительно для того, чтобы отогнать стервятников, гиен и шакалов. Через денек-другой они поедят снова, потом еще разок, а затем разлагающийся труп начинает кишмя кишеть извивающимися личинками. Но львы будут продолжать с наслаждением пожирать труп и дальше.

Охота львов на буйвола, от самого начала до самого конца, выглядит не очень приятно, но мне известно воистину отвратительное зрелище, когда на буйвола, исключительно ради трофеев, нападают охотники-туристы. И выглядит эта картина не менее кровавой, хотя охота ведется самым современным оружием. Вот как описал банду таких туристов профессиональный охотник Александр Лэйк, который отнюдь не питает иллюзий в отношении своих клиентов и своего ремесла, в книге «Убийцы в Африке. Правда о животных, лежащих в засаде, и охотниках, врущих в печати».

«Я видел, как три спортсмена выпустили в пятилетнего буйвола четыре пули калибра 450 и одну 510. Он шел рысью примерно в восьмидесяти ярдах от охотников. Когда в него попала пятая пуля, он повернулся к стрелявшим и понесся яростным галопом, фыркая при каждом прыжке. Двое мужчин помчались прочь и, столкнувшись друг с другом, сели на чайник. Третий, пробежав несколько шагов, остановился, встал на колено, приставил ружье к плечу, но открыл огонь только тогда, когда зверь оказался в двадцати футах от него.

В то же мгновение, находясь в тридцати ярдах от происходящего, выстрелил и я из своего 303-калибрового. Обе пули угодили буйволу в горло. Он перекувырнулся, упал на живот, вытянул шею, все четыре ноги его согнулись под тяжестью тела. Напичканный свинцом, он все еще продолжал жить…»

Принимая во внимание огромную стойкость и мощь буйвола, суметь одолеть его целой компанией — истинная победа, но только в том случае, если сражаться с ним, как Симба, зубами и когтями.

Охотясь на самого Симбу, мясники-туристы совершают такое же героическое деяние, вернее, полагают, что совершают. Часто их проводники инсценируют охоту на львов, и этот фарс еще более постыден, чем так называемая охота на леопарда. Охотник приводит усталых клиентов к львиному прайду, членов которого, с помощью рефлексотерапии, около недели приручали являться по зову в определенное место. Если мое утверждение кому-то покажется враньем, ознакомьтесь с откровенным описанием этого метода, приведенным в книге Александра Лэйка:

«Каждый день кладите для львиного прайда в одно и то же место антилопу или зебру до тех пор, пока львы не привыкнут. Кормите их беспрерывно, чтобы они прекратили охотиться сами. Кидая окровавленную тушу в определенное место, свистите в свисток Галтона. Вскоре львы станут ассоциировать звук свистка с едой и прибегать галопом».

Спектакль готов, и Белому Охотнику остается подобрать банду у шикарного отеля в Найроби, рассадить ее в своем живописном «Лендровере» и окольными путями, дабы было поинтереснее, довезти до места. За несколько миль до намеченной цели Белый Охотник обнаруживает вдали или делает вид, что обнаруживает, кружащих в небе стервятников. «Похоже, там лежит добыча львов, — сообщает он банде. — Возможно, нам повезет». И на бешеной скорости мчится вперед к «фальсифицированным» львам (это мое выражение, а не Лэйка, так как охота, спланированная заранее, или «обнаружение» желанного места подобны открытию золотых жил в фальсифицированных приисках).

Неподалеку от местонахождения львов отважные спортсмены выходят из «Лендровера» и под предводительством Белого Охотника бредут якобы на разведку. Когда он приходит к выводу, что они уже «готовы», он дает сигнал местному следопыту, прячущемуся в буше. Тот свистит в ультразвуковой свисток Галтона, или, как его еще называют, собачий. Люди не слышат ничего, слышит Симба. И как собаки Павлова испускали слюну при звуке колокольчика, объявляющего о времени обеда, так галопом являются львы.

Иногда шайка туристов всаживает в одного льва двадцать, а то и более пуль. Затем они позируют для триумфальных фотографий — документального доказательства того, что они и в самом деле встретили охотящегося льва и загнали его. Чистосердечно веря в опасность этой охоты, они болтают о «моменте истины» и «доказательствах мужества». Белый же Охотник — прирожденный артист — с энтузиазмом со всеми соглашается, чтобы впоследствии позлословить за их спиной. Я прекрасно помню, как один профессионал говорил мне в баре «Торнтон Террас» отеля «Нью-Стэнли» в Найроби, что его хвастливый клиент «мог бы так же охотиться, оставшись дома, зарядив ружье, спрятавшись за холодильником и пульнув по домашней кошке, проходящей мимо к своему блюдцу».