Шрифт:
Машина снова стонет и грохочет, жуткий предательский вой, указывающий на неизбежность движения, и мое сердце сжимается, боясь, что меня упадет еще ниже.
— Пожалуйста, помогите мне! — кричу я, и мои слова почти обрываются шоком от соприкосновения моей холодной кожи с воздухом.
К счастью, мое тело почти полностью вытащили из ванны, хотя задница и ступни все еще погружены в воду.
Меня охватывает смятение. Я едва могу думать, просыпаясь от тумана замешательства к шоку от ледяной ванны. Все, что я знаю, это то, что я действительно напугана.
— Помогите мне! — Мои зубы стучат, а плечи умоляют меня сгорбиться, сложить свое тело пополам и попытаться согреться, но я не могу пошевелиться. Я в ловушке.
— Пожалуйста, кто-нибудь! — кричу я, и слезы колют, когда страх смерти поглощает меня. Слова эхом разносятся по пустой комнате, и приходит осознание: я умру здесь.
Мои легкие замерли от леденящего холода, когда скрежещущие шестерни снова сигнализируют о движении.
— Деклан! — Я выкрикиваю его имя, слезы текут по моему лицу, когда ледяное ощущение проходит мимо того места, где я была погружена, и поднимается к моим плечам, заставляя их содрогаться.
— Он не придет, Брейлинн, — слишком спокойно раздается глубокий мужской голос позади меня. Шок и все же надежда каким-то образом умоляют меня найти источник голоса. Я делаю все возможное, чтобы обернуться, но не могу повернуться из-за ремней на шее, удерживающих меня привязанной к клетке. Обездвиживая меня. Воспоминание возвращается так ясно, как будто это происходит прямо сейчас передо мной. Нейт убил Скарлет. Я повернулась, и он знал, что я видела.
Мое сердце падает и колотится одновременно, и меня охватывает тошнота.
— Деклан, — снова кричу я в рыданиях. Он должен прийти. Он должен знать, что я никому не скажу.
— Я ничего не видела, — бормочу я, хотя и хотел бы, чтобы это было громче, — клянусь, если кто-нибудь спросит… — Я пытаюсь. Я пытаюсь, чтобы меня услышали, но в ушах звенит, и я не знаю, слышат ли меня.
Он тихий, пока я опускаюсь ниже, и я кричу, пока механизм резко не останавливается. Слезы текут свободно. Я чертовски напугана.
— Ты должна сказать мне, кому ты сдала и какую информацию ты им передала, — говорит он, обрывая меня, когда клетка опускается глубже в воду. Всего на несколько дюймов, но я все равно кричу от острой боли, которая пронзает мое замерзшее тело. Пальцы ног уже онемели.
— Пожалуйста, остановись! Деклан! — Я не могу не кричать ему. Он должен знать, что я никогда не расскажу. Я никогда не выдам.
— Все это прекратится, когда ты дашь нам имя.
Имя? Какое имя? Хотела бы я иметь имя, которое могла бы дать. Такое, которое остановило бы это.
— Что бы ты ни думал, я сделала, клянусь, я этого не делала. — Я едва могу выдавить из себя слова. Мое тело борется с путами, разрывая кожу, которая уже онемела от покалывающей боли.
— Помогите мне! — снова кричу я, и слезы текут по моему лицу. Когда крик покидает меня, я едва могу дышать.
— Просто одно имя, Брейлинн, и я прекращу все это. — Я не знаю человека позади меня. Я не узнаю его голос, но клянусь, что слышу кого-то другого. Или, может быть, что-то еще; у меня кружится голова и от страха, и от холода. Слезы не прекратились, как и дрожь во всем теле.
— Клянусь, — говорю я и сглатываю, — я никому ничего не рассказывала.
И тут меня снова начинает скрежетать сзади, когда меня быстро опускают вниз, и я кричу.
Глава 3
Деклан
Холод ужаса охватывает меня с каждым тяжелым шагом моих оксфордов, шлепающих по полу, неся с собой чувство окончательности, когда я иду по коридору туда, где ее держат. Это как будто я задыхаюсь, хотя мои легкие наполнены кислородом.
Сглотнув, я снова прочитал текст. Она ничего не признала, и он не уверен, насколько сильно они должны на нее давить. Он просил их быть полегче, но, по его словам, становится все труднее извлекать информацию без давления. От этой мысли в моей груди глухо стучит, а в животе отвратительно сжимается.
Я этого, черт возьми, не допущу.
Мой темп ускоряется, и мое онемевшее тело движется само по себе. Нет никакой возможности, что информация пришла от кого-то другого. Я сам создал фальшивые цифры в фиктивном файле, и моя семья знает об этом. Это был тест, который я не считал необходимым, но Картер настоял, и она провалила.
Она держала меня за дурака.
Оглядываясь вокруг, я ненавижу каждый дюйм этого гребаного места.
За последний год я провел больше времени в этом крыле нашего дома, чем в своем собственном. У каждого из нас есть своя часть поместья, разработанный для комфорта и всего, что только пожелает наше сердце… и затем у нас есть этот зал. Я провожу время в «The Club» или здесь… редко когда-либо в собственном коридоре.