Наконец, врата закрылись с громким хлопком, и в мерцающей дымке тумана растворились. Все вокруг затихло. Вацлав опустил руки и повернулся ко мне. А затем не сказав ни слова, шагнул ближе, беря меня за руку.

— Всё в порядке, — тихо сказал он. — Врата закрыты. Теперь мы действительно в безопасности.

Я вздохнула с облегчением и прижалась к Вацлаву. Через мгновение сознание заволокло темнотой, и я отключилась.

Когда я очнулась, то обнаружила свое ноющее тельце на кровати, заботливо укутанное шерстяным одеялом. Моя комната в замке Вацлава ничуть не изменилась, оставаясь все тем же островком спокойствия.

Уютный треск в камине наполнял пространство мягким, успокаивающим звуком, словно шелест осенних листьев под ногами. Пламя танцевало в камине, отбрасывая тёплые отблески на каменные стены и создавая уютную атмосферу, пропитанную запахом горящих поленьев и лёгким ароматом лаванды, исходящим от сушёных пучков, развешанных у окна.

Тишина окутывала комнату, лишь изредка нарушаемая приглушённым потрескиванием дров и тихим свистом ветра за окнами. Этот покой был столь непривычен после последних дней тревоги и опасностей.

Я лежала на мягких подушках, обитых бархатом, чувствуя, как мягкий свет от камина согревает моё лицо и заполняет измученое сердце теплом и спокойствием.

Хаотичные мысли, танцующие в голове причудливый танец, постепенно начали складываться в логичную картинку. Я осознала, что все трудности и страхи позади. Мы действительно в безопасности. И поэтому я насторожено и радостно прислушивалась к необычной легкости внутри, и просто лежала и наслаждалась.

Но самое главное, я наконец решилась признаться себе в том, что давно уже знала — я люблю Вацлава. Все мои страхи и сомнения растаяли, как утренний туман под первыми лучами солнца. Воспоминание о том, как он держал меня за руку и уверял, что всё в порядке, заставляло мое глупое сердце замирать.

Тут я почувствовала, как что-то мягкое и тёплое скользнуло по моему одеялу. Мой рыжий бес, мурлыкая, забрался ко мне на колени, уютно устроился и начал потирать свою пушистую голову о мою руку. Я погладила его, чувствуя, как его мурлыканье распространяется по всей комнате, добавляя к общему чувству умиротворения.

Но, как бы ни было приятно оставаться в этой неге, природные потребности звали меня. В желудке заурчало, напоминая о пропущенном завтраке и обеде. Сначала я медленно, неохотно поднялась на локти, а затем с усилием села на край кровати. Мурзик негодующе фыркнул, лишённый своей тёплой постели, и неохотно переместился на подушки.

Взгляд мой устремился к окну, где за занавесками пробивались лучи солнца. Оно уже стояло высоко, указывая на полдень. В голове мелькнула мысль, что пора наконец встать и спуститься вниз, к жизни, к людям.

Я провела рукой по лицу, отгоняя остатки сна. Постепенно возвращалось чувство реальности. Тревоги последних дней действительно казались далёкими и нереальными, словно страшный сон, который отступает с приходом рассвета. Но этот покой не должен был становиться поводом для бездействия.

С лёгким вздохом я поднялась на ноги, ощущая, как мягкий ковёр ласкает ступни. Стараясь не думать о предстоящих обязанностях, я накинула халат и направилась к двери. Перед тем как покинуть комнату, я ещё раз взглянула на рыжего кота, который теперь сонно потягивался на постели, словно говоря: "Всё в порядке, я подожду тебя здесь".

Внизу, в зале, слышались звуки жизни, к которым я с удивлением прислушалась. Веселый смех, звон посуды, приглушенные разговоры. А в воздухе витал аппетитный запах, заставляя меня идти быстрее.

Войдя в столовую, я замерла. За столом сидел Вацлав, но он был не один.

На лавках вокруг стола сидели незнакомые старцы и молодые девушки. Недовольно отметив это про себя, я почувствовала легкий укол ревности. Среди собравшихся я узнала только старейшину Ласточкиного острога, который, казалось, был погружён в разговор с Вацлавом. Остальные лица были для меня новы и чужды.

Моё внимание привлекли молодые девушки, которые уж слишком очевидно улыбались Вацлаву. Их взгляды, полные восхищения и легкого флирта, не ускользнули от моего пристального взгляда. Одна из них, с длинными светлыми волосами, смеялась слишком громко, другая, с искрящимися глазами, бросала на него долгие, красноречивые взгляды. Казалось, каждая из них стремилась привлечь его внимание, стараясь быть ближе и заметнее.

Я хмыкнула про себя. Ну конечно, теперь когда проклятие спало, и он снова красив и прекрасен, тут же налетели вороны. Внутри меня поднялась волна раздражения.

Осознавая, что ревность не должна затмевать мой разум, я сделала глубокий вдох и направилась к столу. Мой голос прозвучал спокойным и уверенным, хотя внутри всё кипело:

— Приветствую всех.

Вацлав поднял голову и его глаза встретились с моими. В его взгляде мелькнула искренняя радость.

— Вот и ты, наконец. Позволь представить тебе наших гостей, — сказал он, жестом приглашая меня к столу.