Он подумал, кивнул, ничуть не смущенный аналогией в стиле Дезмонда Морриса.

– И под кого планируете строить этот научно-исследовательский центр?

– В смысле?

Он пояснил:

– Заканчивают строительство центра, созданного специально для поддержания здоровья Ельцина. До этого был центр по здоровью Брежнева... А что планируете вы? Центр для поддержания здоровья олигархов? Или кого-то определенного?

Я ответил без улыбки:

– Под олигархов. Но мы с вами понимаем, любая технология со временем падает в цене достаточно мощно. И становится доступна народу попроще. Или хотя бы платежеспособной его части. Потому давайте исходить из того, что старость – это болезнь, ее нужно победить.

В рядах зашумели, начали переговариваться, кто-то в возмущении пожимал плечами, другие поглядывали снисходительно, как на фантазирующего скомороха.

– Понимаю, - сказал я, - слишком радикально. Но чтобы попасть в цель, нужно целиться выше. Добьетесь продления жизни и для человека, как где-то за кордоном удалось для червяков... будет просто прекрасно! И, так как уж мы капиталисты, предусмотрены высокие премии и расширение полномочий.

В зале переглядываются, я с чувством некоторого стыда видел, большинство уже готовы перейти в мой центр, даже не особенно вникая в суть новой работы.

Главное, обещаю платить регулярно, а там видно будет. Пережить бы как-то эту ломку страны, когда все рушится, гибнет не только наука и промышленность, но люди, человеки.

– Составьте список, - сказал я как можно бодрее. – Жалование жалованием, но оборудование докупить бы? Пока страну раздербаниваем, Европа уходит вперед и с песней!.. Закупки теперь без проволочек со стороны таможни. Налогов нет, только взятки... Особо не залетайте в мечтаниях, но обновить кое-что пора, чувствую. Простите, не расслышал вашего имени...

Он слегка поклонился.

– Овсянников Иван Васильевич, заведующий кафедрой микробиологии. Да-да, у меня две докторских... Извините, не представился сразу, здесь не какая-то там Европа...

Я тоже улыбнулся, хреновая у нас привычка не называться сразу, но ничего, поездят за рубеж, научатся манерам, а там и остальные за ними потянутся.

Мне показалось, в его тусклых глазах появился некий блеск. Похоже, возможность докупить кое-что в лабораторию обрадовало даже больше, чем обещание высокого жалования.

– Спасибо! Список составим...

– Пришлете по факсу, - велел я, потом подумал, что у таких бедных и факса может не быть, но в канцелярии все-таки должно что-то подобное отыскаться. – И мы сразу же сделаем запрос в торговые центры за рубежом! Или в их медцентры, чтобы из первых рук.

– Мы все сделаем, - заверил он.

– Сегодня считаем первым рабочим днем, - напомнил я. – Хоть и неполным, но жалование начисляем в полном объеме. Такое же, как было, плюс двадцать пять процентов!

Обратно к машине меня чуть ли не на руках несли. Почти поверили, что бизнес начинает вкладываться в фундаментальное развитие, очень уж хотели поверить.

А я, садясь за руль, подумал, что удалось расшевелить и самых тугодумных, на что не очень-то и надеялся. В этом медвузе, как и в большинстве других, жалование с началом перестройки сперва задерживали, потом перестали выплачивать вовсе, а когда лучшие научные сотрудники приняли приглашение из-за рубежа жить и работать у них, финансирование возобновилось, но с чудовищными задержками в полгода-год, а потом и вовсе сократилось, из-за чего многим все равно пришлось уволиться.

Да, рассчитывал, что часть научных сотрудников, лишенных финансирования и по полгода не получающих жалования, ухватятся за мое предложение обеими руками, но их оказалось большинство, что обнадеживает и подталкивает вести себя еще нахальнее.

Правда, перелом в их настроении произошел не тогда, когда расписывал перспективы, а когда упомянул, что платить начинаем с первого же дня работы.

Перестраивать ничего не придется, договоримся просто чуточку сместить вектор исследований. В нынешней неразберихе никто и не заметит, а кто заметит, тому не до того, чтобы мешать или тормозить, все думают, как выжить в период Великого Слома.

А потом да, придется арендовать помещения, а то и вовсе строить новые здания, но это потом. Главное – Большая Работа началась.

Как только Вера Павловна открыла дверь, я уловил ароматы изысканных блюд, что сразу хлынули через порог на лестничную площадку.

– Хорошо пахнет, - сказал я и попытался обнять ее, но она отстранилась.

– Что-то случилось? – спросил я тихо.

– В комнате Зина и Клара, - ответила она шепотом, - мои подруги, я тебе о них говорила. Ты зачем такое заказал!.. Это же разориться можно!