Я довольно заулыбался, меценатом чувствовать приятно всегда, а она взяла меня за руку и провела из прихожей в единственную комнату. Стол в самом деле заставлен самыми шикарными яствами. В центре три бутылки импортного шампанского, горка черной и красной икры, как же без них, мясные и рыбные блюда и всякие там десерты и сладости.

За столом две женщины, одна живая и веселая, с круглыми карими глазами и озорным взглядом, вторая сухолицая, строгая, спина ровнее, чем у египетских фараонов на троне, глаза прищурены, словно в каждом подозревает врагов народа.

Я сразу ощутил на себе строгий и ощупывающий взгляд, в нем недоброжелательства больше, чем нормального женского «О, мужчина! Заходи, садись ближе...».

Вера Павловна сказала чуточку смущенно:

– А это Артур, я его не видела десять лет... после выпуска из школы.

Кареглазая вскрикнула с живостью:

– Твой ученик?.. Здорово! А выглядит старше.

Глаза ее подруги недобро сузились еще больше, ученику даже бывшему не место среди взрослых женщин, это же напоминание, что это он уже взрослый, а они почти старухи в свои тридцать пять – сорок лет.

Вера Павловна проговорила тем же смущенным голосом:

– Артур, это Зинаида и Клара, мои ближайшие подруги. Еще с университета...

Я сказал учтиво:

– Очень приятно. Я не просто ученик, а самый старательный и влюбленный. Хотя в Веру Павловну влюблены были все, даже девочки.

Зинаида заулыбалась, кокетливо повела глазками. Она чуть моложе Веры Павловны, чувствует по этому параметру себя ко мне ближе, а вот Клара, напротив, держится суховато и с некоторой неприязнью, словно я, самец, вторгся в их отлаженный годами девичник, как свинья в цветочную клумбу.

Они молча смотрели, как я придвинул стул к их столику и неторопливо сел, стараясь смотреться предельно скромно и даже, если получится, застенчиво.

Четверо, а уже тесно, касаюсь локтями Веры Павловны и Зинаиды, затем Клара поинтересовалась холодноватым голосом:

– В какой гостинице вы остановились?

Я вздохнул.

– Еще не подумал. Но у Веры Павловны, как успел заметить, достаточно просторная кровать. Думаю, поместимся.

Во взгляде Зинаиды вспыхнул жгучий интерес, зато Клара отшатнулась на спинку стула, на лице отвращение и негодование, перевела строгий взгляд прищуренных глаз на именинницу.

– Что он такое говорит?

Та замялась, а я спросил участливо:

– Вера Павловна, вы им не сказали?

Она в сильнейшем смущении покачала головой, на щеках проступил слабый румянец.

Зинаида с любопытством подалась вперед, вся хитрая и любопытная.

– А что должна была сказать?

– Не должна, - уточнил я, - а могла. Но, видимо, вам не стоит так уж доверять...

Обе повернулись к Вере Павловне, та вынужденно сказала упавшим голосом:

– Да так уж получилось... В общем, мы общались с Артуром очень даже плотно... Начиная с восьмого класса. Да, в том самом смысле.

Клара превратилась в гранитную скалу, зато Зинаида едва не завизжала в восторге:

– Вера!.. Это правда?.. Или разыгрываешь?

– Она лучшая в мире учительница, - сказал я. – И научила не только математике. Думаю, потому я стал успешным и по жизни.

Зинаида спросила с живейшим интересом:

– А ты успешен? Насколько?

Я кивнул в сторону окна.

– Там у подъезда белый шестисотник. Это Вере Павловне. Да, ко дню рождения, я тоже помню. И вообще нужен риелтор, чтобы подобрал ей другую квартиру. Здесь тесновато.

Клара продолжала смотреть на меня с недоброжелательством, а Зинаида, сразу всему поверив, радостно вспикнула:

– Правда?.. А какую?.. Где?

– Можете помочь подобрать, - предложил я. – Вы лучше знаете город, в нем так все изменилось.

Она спросила торопливо:

– А какую? В смысле, если настолько богатый и щедрый, какую сумму можешь оторвать от сердца?

Я ответил скромно:

– У меня деньги не на сердце, так что суммой себе руки связывайте. Конечно, небоскреб в личное пользование не стоит, привлечет внимание, пойдут разговоры, но квартира в четыре-пять комнат в элитном доме была бы вполне. С подземным паркингом на два авто, огражденной и охраняемой территорией, плюс еще какие-то мелочи, сами сориентируетесь. Поможете?

Она сперва вытаращила в изумлении глаза, но я оставался серьезным, она взвизгнула ликующе:

– Да мы с Кларой ради нашего Верунчика в лепешку!.. Но для тебя это будет... не слишком? Ты насколько серьезен?

– Не волнуйся, - заверил я. – Говорить такое неловко, но для меня это карманные расходы. Так что постарайтесь для подруги.

Вера Павловна все еще помалкивает, взгляд ее теплых карих глаз остается непроницаемым, а Зинаида с самым требовательным видом повернулась к Кларе, та наконец шевельнулась и произнесла враждебно: