Шрифт:
Он восторгался «Заратустрой»: чудесная непосредственность настроения Ницше захватывай его, но этику Ницше серьезной он не признавал.
Вейнингер был чрезвычайно музыкален и считал Вагнера величайшим артистом мира. Генриха Ибсена он, наряду с Вагнером, Кантом и Гете, признавал величайшим гением человечества.
Драма «Пер Гюнт» казалась ему более глубокой и всеобъемлющей, чем драма Шекспира, а мастерство исполнения этого произведения — стоящим значительно выше «Фауста» Гете. Творчество Ибсена — это в сущности своей философия Канта, ибо никто кроме них не избрал истину и ложь глубочайшими первоисточниками этики.
Гамсуна он ставил также очень высоко. О книге «Поль» [1] говорил, что она, быть может, представляет собою наилучший роман мира. Вейнингер в совершенстве владел пятью живыми языками — в том числе норвежским, — и поэтому ему была знакома норвежская литература.
По происхождению Вейнингер был еврей [2] , но за несколько лет до своей смерти он перешел в протестантство, и казалось, что он, после женщины, наибольшую ненависть питал к еврейству. Но поскольку его ненависть и презрение не относятся к «женщинам» вообще, но к «женщине» — поскольку и ненависть и презрение его падают на евреев не как расу или нацию, не на их литературу или религию, но вообще на «людей, причастных к отвлеченной идее еврейства».
1
Романа под таким названием у Гамсуна нет. Возможно, речь идет о романе «Пан» (норв. Pan), впервые опубликованном в 1894 году. — Здесь и далее примеч. ред.
2
Вейнингер родился в богатой семье еврейского ювелира Леопольда Вейнингера и его жены Адельгейды. Подробнее о еврействе Вейнингера см.: Janik A. Viennese Culture and the Jewish Self-Hatred Hypothesis: a Critique // Jews, Antisemitism and Culture in Vienna. London: Routledge & Kegan Paul, 1987. P. 75–88.
После беспрерывной и напряженной деятельности мозга и утомительной борьбы между своей «злой природой» и нравственными стремлениями он отличался, между прочим, большой склонностью к эротизму, но жил в последнее время, оставаясь верным своему новому взгляду на жизнь, безусловно целомудренно.
Вейнингер погиб. Незадолго до своей смерти он написал, что сам убивает себя, «чтобы не убивать другого». И в своей книге «О последних событиях» он пишет в том числе о самоубийстве: «…порядочный человек сам уходит из жизни, когда чувствует, что он становится абсолютно дурным, но пошлый человек выжидает приговора, который заставил бы его расстаться с жизнью. Для порядочного человека осознание своей безнравственности аналогично смертному приговору».
Несмотря на сердечные припадки и эпилепсию, он отличался поразительной продуктивностью. О болезни своей он пишет: «Разве эпилепсия не есть одиночество преступника? Не падает ли он потому, что у него нет более опоры?» Ни по книгам Вейнингера, ни по его краткой биографии невозможно составить себе ясного понятия о его характере и степени преступных наклонностей, в которых он себя обвиняет. Вместо этого получается впечатление, будто он предъявляет сверхчеловеческие требования к самому себе и ко всему человечеству.
О книге «Пол и характер» Стриндберг пишет [3] : «Это жестокая книга, разрушающая самую сложную из всех проблем. Voila un homme! [4] »
Без сомнения, большинство читателей согласятся с Стриндбергом в том отношении, что книга Вейнингера — жестокая книга. Множество раз, читая ее, приходится воскликнуть: «Стриндберг прав. Voila un homme». Быть может, впрочем, женщины, которых более всего касается это грубо-энергичное, попирающее всякие светские воззрения, принципиальное расследование, добавят: «Вот образец мужчины со всем его эгоизмом и всей его грубостью».
3
Август Стриндберг (1849–1912) был большим почитателем Отто Вейнингера и отчасти способствовал его популяризации.
4
«Вот человек!» (франц.).
В предисловии к своей книге доктор Вейнингер говорит:
Эта книга берет на себя задачу выдвинуть отношения полов в новом свете. Там, где точка зрения антифеминистская, а она является такой почти всюду, даже мужчины никогда не согласятся с ней и не отнесутся к ней с полным доверием: их половой эгоизм всегда заставляет их охотнее видеть женщину такой, какой им хочется видеть ее, какой им хочется любить ее. Не должен ли я быть подготовлен к ответу, который последует от женщины за мои суждения о них. То обстоятельство, что исследование в конце книги направлено против мужчины и даже в более глубоком смысле, чем подозревают сами феминистки, и что здесь за мужчиной признается наибольшая доля виновности, — все это мало поможет автору.
Это совершенно верное указание мало утешает женщин. Если Вейнингер на основании своей теории стирает человеческий род с лица земли, он все же дает возможность мужчине удаляться с достоинством, но что он делает с нами, несчастными женщинами.
Вейнингер в заключение своей книги пишет: «Те выводы, к которым я пришел здесь, никому не причинят столько страданий, сколько мне самому!», а затем: «Эта книга является смертным приговором для самого автора или для его книги».
Предположение о том, что он был склонен к мании величия, отчасти подтверждается его фразой: «Передо мной открываются лишь три возможности: виселица, самоубийство или же, наконец, будущее настолько блестящее, что я не дерзаю представить его себе».
Еще туманнее слова, высказанные им незадолго до смерти: «Все, что я создал, должно погибнуть, потому что оно создано злой волей. Иной исход возможен, если только Бог или Красота мира не заключены в какой-либо отдельной части природы. Ибо символом нравственности служит красота и вся природа в целом».
В чем же состояла эта «злая воля»?
Новый свет, которым Вейнингер хочет озарить отношения полов, действительно открывает дорогу к пониманию многого загадочного в психологии мужчины и женщины и образует новую интересную основу для понимания попыток эмансипации, произведенных в различные эпохи.