У камина — поскольку, несмотря на наступившую весну, было всё ещё очень холодно, и необходимо было обогреть комнату, так как больная постоянно жаловалась на озноб, словно воспоминания о перенесённых в Сибири страданиях превратились в болезненную самовнушение — спокойно сидел Сергей, читая и наблюдая за подозрительным поведением жены.

Внезапно он закрывает книгу — учебник эзотерических наук, из которого он черпал уже известные ему знания — и начинает играть нежную мелодию на своей флейте. Мягкая, мелодичная, лёгкая музыка словно настраивала душу слушателя на сладостные размышления. За несколько минут её гармоничные вибрации наполнили пространство передающейся сладостью, распространяя свои медоточивые аккорды за пределы комнат, достигая цветущих садов и парка, где птички отдыхали после дневных трудов. Услышав звуки флейты, соловей подражал им, модулируя своё щебетание, охваченный ностальгией. Ему ответил другой… И ещё один, подальше, тоже отозвался своим природным сладкозвучным голосом, в то время как Вяземский продолжал свою вдохновенную игру, льющуюся из глубин его чувств.

Может ли небесная музыка быть терапевтическим средством для безумных и помешанных, для нервных и страдающих неврастенией?

Да, несомненно, когда она разумно применяется, и если этот безумец или одержимый любил или практиковал возвышенное Искусство в счастливые дни прошлого.

Слушая мелодию, исполняемую мужем, Ольга постепенно успокаивалась. Тихонько приблизившись, она остановилась на несколько мгновений в нескольких шагах от него, прислушиваясь. Вяземский продолжал играть новые мелодии в том же стиле. Ольга села, явно заинтересованная, более спокойная, с всё ещё блестящими и испуганными глазами, но излучающими удовлетворение. Наблюдая за ней, Сергей думал, продолжая играть:

— Правы были старые индийские учителя. Музыка смягчает и подчиняет себе даже диких зверей, как и злых Духов Невидимого мира, как и даже безумцев…

Когда он заметил, что жена полностью поддалась благотворным вибрациям его музыки, он медленно остановился, словно готовясь представить новые пьесы. Однако вместо того, чтобы продолжить, он быстро встал, простёр над головой больной раскрытую ладонь и приказал мягким, но решительным тоном:

— Ольга Надя Андреевна, графиня Кивостикова, следуй за мной в библиотеку.

Она открыла очень блестящие глаза, теперь словно погружённые в неведомые планы ментальной жизни. Молча поднялась и величественной походкой последовала за мужем, подчинённая его воле.

Они пересекли украшенный узорами порог библиотеки, и уже внутри Сергей торжественно повернулся к ней и продолжил отданный приказ, указывая на кресло у камина:

— Садись, графиня Кивостикова… и внимательно слушай, что я скажу.

Он коснулся пальцами её лба и добавил:

— Теперь спи…

Прекрасная Ольга положила свою белокурую голову на спинку кресла, не пытаясь сопротивляться, и, испустив глубокий вздох, с трудом вздымая грудь, сомкнула веки и заснула, погрузившись в немедленный сон, то есть пассивно подчинившись магнетическому сну, о котором говорят оккультисты.

Прошло несколько минут, в течение которых Князь стоял перед ней, углубляя транс необходимыми магнетическими разрядами и пристально глядя ей в лоб. Он мысленно молился, концентрируя собственную волю с целью облегчить страдания несчастной супруги. Когда он понял, что сон достиг нужной степени, он прекратил магнетические воздействия. Продолжая смотреть на неё, всё ещё пребывая в состоянии концентрации, он заговорил тихо, почти шёпотом, уверенный, что в этом состоянии глубокого транса достаточно будет одного излучения его мысли, чтобы её экстериоризованные способности поняли его с точностью произнесённого слова и ответили с предельной точностью. Сергей мягко спросил:

Вот перевод на русский язык:

— Ты спишь, дорогая Ольга?

— Нет, я не сплю… Я бодрствую… Только тело неподвижно, потому что ты так захотел. Я думаю, рассуждаю, вижу тебя, говорю с тобой… значит, я не сплю.

— О чём ты думаешь?

— О тебе! Ах! Я всегда думаю о тебе… о тебе, кого люблю всеми силами сердца. И так много думаю о тебе, что теряю рассудок и ориентацию.

— Да, ты испытываешь сильную моральную травму, вызванную большим страданием и страстью… Но разве ты не знаешь, что я тоже тебя люблю?… Что я отвечаю на твои чувства со всей силой и добрым намерением?

— Конечно, я знаю! В этом состоянии, в которое ты привёл меня своей силой мудрого оккультиста, я знаю, что ты меня очень любишь. Однако в состоянии человеческого бодрствования, когда наши духовные восприятия ограничены, я сомневаюсь и мучаюсь. Тогда мне кажется, что ты меня презираешь, ведь я знаю, что я намного ниже тебя. Думаю, что ты считаешь меня преступницей, хотя на самом деле я была скорее несчастной, чем преступницей… и что ты помогаешь мне только потому, что я ношу твоё уважаемое имя, и благодаря твоей безграничной доброте к ближнему. Такие мысли сбивают меня с толку… приводят к несогласию, к кризисам, которые меня одолевают… кризисам печали, раскаяния, горечи от потерянного счастья.

— Но правда в том, что ты ошибаешься, моя дорогая. Я глубоко люблю тебя. Именно благодаря любви к тебе я вернул тебя в моё общество. Твоё место рядом со мной, и нигде больше. Без меня ты всегда будешь потеряна. Наши души связаны тысячелетиями. И я не считаю тебя преступницей…

— Да, батюшка, я понимаю это сейчас, в этот момент. Но в другом состоянии я так страдаю…

— Почему ты страдаешь?

— Я раскаиваюсь в ошибках, совершённых против тебя и нашей любви. Я не хотела причинить тебе боль или предать тебя… а лишь привлечь тебя в общество. Я считаю себя недостойной твоего уважения. Хотела бы, чтобы время повернулось вспять, вернулось в прошлое, чтобы больше не покидать тебя из-за тщеславия. Я была глупой, тщеславной и капризной…