— Я не могу, мамочка!.. — ответила она со слезами, которые причинили мне боль.

— А почему ты не можешь, доченька?… Разве добрый Бог не благосклонен к тебе?…

— Добрый Бог благосклонен ко мне, да, мамочка… Но дело в том, что в вечности существуют неотменяемые дисциплинарные Законы…

— Честно говоря, я не понимаю тебя, дочка! Если ты ангел… У тебя даже не было времени согрешить… Почему к тебе применяются строгие Законы?…

— Разве ты не видишь, мама, в каком я состоянии?… Такая мокрая, с тяжёлыми крыльями, в тёмных одеждах, лишённых сияния, что не подобает ангелам…

— Но… почему ты такая, доченька?… Что с тобой случилось?… Расскажи всё своей мамочке… Может быть, я смогу чем-то помочь тебе?…

— Так это именно ты во всём виновата, мамочка… Ты так плачешь и богохульствуешь из-за меня, что удерживаешь меня рядом с собой, из-за жалости, которую ты вызываешь во мне своим чрезмерным горем и отчаянием… Твои слёзы мочат мои крылья, затемняют мои одежды, которые должны быть из света… И в таком состоянии я не могу разделить радость других детей, живущих счастливо в небесных обителях, ни летать по Бесконечности, где должны обитать те, кто покинул мир, чтобы стать блаженными… Обещай, что больше не будешь так плакать и горевать, и я буду счастлива, как все те, кого ты здесь видишь, потому что смогу без печали отправиться в лоно Того, кто создал Законы, которых ты не знаешь, но которые всё равно должна чтить, потому что они справедливы и очень мудры… И однажды, мамочка, ты тоже придёшь сюда… чтобы мы продолжили наше временно прерванное счастье…"

— О, моя дорогая дочь! — ответила я ей, улыбаясь и растроганно. — Хвала Господу! Обещаю, что смирюсь с этими Законами, чтобы не препятствовать твоему полёту к Небесам своим протестом… Я буду молиться доброму Богу, да! чтобы ты была счастлива, могла парить возле Пресвятой Матери, как другие ангелы… и чтобы, когда возможно, ты приходила ко мне, как в этот момент, чтобы просвещать меня и наставлять о делах Божьих, которых я не знаю…"

Когда Рафаэла закончила говорить, её глаза были сухими. Однако другие женщины плакали, в то время как я, невидимая для них всех, размышляла с растроганной душой:

— О Боже простых и малых сих! Я славлю твое милосердие, дарующее бедным и невежественным мира сего откровения простые, но возвышенные, подобные этому, чтобы их горести утихли, откровения, которые, тем не менее, заключают в себе глубокую философско-трансцендентальную сущность!..

* * *

На Земле существует Наука, открытая Небесами людям, которая отражает суть этой истории, столь часто повторяющейся среди всех матерей, видевших смерть своих маленьких детей, Наука, способная объяснить её, раскрывая её в учениях высокого духовного значения. Ты знаешь эту Науку, мой друг! Это Доктрина, которую ты исповедуешь, священное откровение тех, кто обитает в мире Духов. Распространяй же её со всей силой твоего сердца и разума, для утешения ближнего твоего, который нуждается в ней, чтобы стать менее несчастным.

I

Русская легенда времен Павла I рассказывает, что один святой старец, весьма обеспокоенный плачевным состоянием своих кающихся овец, которые еженедельно преклоняли колени у его ног для исповеди и получения отпущения грехов, совершенных за семь дней, решил налагать на себя ежедневную епитимью в течение года. Епитимья обязывала его воздерживаться от еды, питья и сна в течение двух дней в неделю попеременно, проводить другие два дня в тяжелых работах, также чередующихся, на общинных полях, где выращивали пшеницу и рожь, репу и картофель, капусту и виноград, а остальные три дня проводить перед алтарем Девы Марии в горячих молитвах. И все это для того, чтобы Господь смилостивился над ним и его паствой, позволив ему во сне получить откровение через какого-нибудь доброго ангела-вестника о том, как отвратить этих овец от греховного нечестия к покорности добру и любви.

Выслушивая их исповеди множество раз в году, он узнал, что они были скупы и похотливы, амбициозны и эгоистичны, невоздержанны и расточительны, богохульны и завистливы, злобны и нечестивы, клеветники и мошенники, лицемерны и хищны, прелюбодеи и предатели, пьяницы и лентяи, лжецы и гордецы, тщеславны и ревнивы, некоторые были склонны к преступлениям, способны поджечь возделанные десятины соседа только потому, что их собственные десятины не были ни столь многочисленны, ни столь плодородны, как у того.

Напрасно добрый старец применял в этом случае свои догматические наставления, растягивая проповеди высокой теологии о неуместности греха, угрожая им отлучением от церкви святым патриархом "Святой Руси" и последующими адскими муками, если они не раскаются в своей дурной жизни, посвятив себя окончательно исполнению долга перед собой и ближним. Напрасно также обещал рай и его архангельские услады тем, кто отдаст свое сердце и привычки сладким призывам добра, отказавшись от воровства, мошенничества в купле-продаже, от ссор и дрязг, которые уже не раз отправляли некоторых из них на каторжные работы в Сибирь. Прихожане ни на что не обращали внимания, хотя боялись ада, желали рая и почитали своего старца, без чьих отпущений грехов не могли жить.

Обескураженный таким положением дел и осознавая ответственность, лежащую на его плечах как на проводнике душ к Богу, каковым он себя считал, предался святой человек покаянию и смирению, стремясь привлечь возвышенные откровения, которые указали бы ему лекарство от дурного состояния его овец, которых он так любил. Однако Небеса никогда не спешат приоткрыть нам завесу своих откровений… и одна из причин такой задержки в том, что те, кто живет по ту сторону, вне притяжения земного шара, и духовно направляет человечество, пребывают в вечном сегодня, движутся в вечности настоящего момента, тогда как человек страдает от тоски часов, веков и тысячелетий.