— Похоже, я наконец-то смогу пожертвовать своей жизнью ради вашей. — Я снова попыталась рассмеяться и потерпела неудачу. — Я уже некоторое время пытаюсь.

— Врач, биомант. Что-то. Коби, может ли Ранд ее спасти?

Я увидела, что Коби смотрит на меня с выражением отвращения на лице:

— Зачем маме это делать?

Хардт встал, приближаясь к более маленькой женщине:

— Твоя мама может ее спасти?

Коби даже не моргнула, но пожала плечами и отвернулась:

— Вы ее взяли?

— Да. Корону из огня, — дрожащим голосом сказала Имико. — Она даже не горячая. И как я держу огонь? — Она посмотрела на меня. — Что у тебя с глазами?

Хардт снова присел на корточки и помог мне сесть, положив сильную руку мне на спину. Я не сказала ему, что и там чувствовала ожоги, они тянулись между лопатками, кожа почернела и потрескалась. Имико и Тамура были рядом, на их лицах было написано беспокойство. Имико держала в руках Корону Вейнфолда, языки пламени плясали в форме обруча с тремя вершинами спереди.

— Нам нужно вернуть Эску в Ро'шан до того, как… Ранд отправила ее на это задание, и она, черт возьми, вполне может справиться с последствиями. — Голос Хардта звучал очень требовательно, но я чувствовала его страх. Несмотря на то, что Сссеракис передавал мне свою силу, я знала, что уже слишком поздно.

Ты, идиотка! Как же мне теперь найти путь домой?

— Извини, — сорвалось с покрытых волдырями губ. Никто не спросил, кому это было адресовано.

Коби фыркнула и повернулась к городу.

— Разве ты не хочешь взять корону? — спросила Имико.

Коби оглянулась на девушку и на огонь, который та держала в руках:

— Пока подержи ее у себя. Не надевай. Тебе не понравится, что она с тобой сделает.

Если уж на то пошло, Имико стала выглядеть еще более обеспокоенной, но она держала корону обеими руками.

— Что у тебя с глазами, Эска?

Хардт только покачал головой, глядя на Имико.

— Нам нужно вернуть Эску в Ро'шан. — Он повернулся ко мне. — Сильва убедит свою мать помочь тебе. — Отчаяние. Мы все знали, что у Ранд не было причин мне помогать.

Все еще дрожа, я кивнула. Агония стала моей жизнью, она убивала меня, и все же это было единственное, что связывало меня с миром. «Лучше поторопись», — пробормотала я, сплюнула и почувствовала вкус крови.

Тамура мгновенно оказался рядом со мной, его глаза были устремлены на меня и полны чего-то похожего на удивление:

— Ярость шторма, сдерживаемая внутри.

Наш обратный путь по городу прошел для меня как в тумане. Охваченная волнением, я едва могла сосредоточиться на том, чтобы переставлять ноги. Хардт предложил понести меня, но я ему не позволила. Я не могла заставить его чувствовать вину за то, что он видел, как я умираю у него на руках. Я решила, что буду идти, пока могу. Наверное, в некотором смысле, я считала, что это правильно — умереть в Пикарре, где я провела большую часть своей жизни. Я прижала обугленные руки к груди, не в силах чувствовать их из-за боли. Не в силах пошевелить даже тем, что осталось от моих пальцев. Меня тошнило от одного их вида, от этих обугленных кусков мяса.

Мы вернулись по своим следам, насколько могли, но обошли стороной переместившийся дугошторм, который бушевал в своем новом доме. Дымящиеся останки гулей были суровым напоминанием о том, насколько смертоносным был этот шторм для любого, кто в него попадал. Дымящиеся останки моих рук были еще одним напоминанием, и даже более насущным. Коби отказалась держать корону и отказалась идти впереди. В то время я не придала этому значения — мне было не до того, — но, думаю, она боялась любых ловушек, которые могли быть оставлены позади. Она подтолкнула Тамуру идти впереди всех, и сумасшедший старик радостно повел нас за собой. Я снова и снова поглядывала на корону в руках Имико. В ней было что-то, что-то особенное. Она взывала ко мне, как Источник; умоляла, требовала, чтобы ее использовали. Обещая несказанную силу. Слишком мало и слишком поздно, подумала я. Имико часто поглядывала на меня, но всегда отворачивалась, как только наши взгляды встречались. Я хотела спросить ее, что она видела в моих глазах, но не могла найти в себе силы.

Я всегда удивлялась, почему мое прошлое имеет такую непоколебимую привычку настигать меня в самых неподходящих местах и в самое неподходящее время. В этом смысле оно неумолимо. Внизу, в разрушенном городе Джиннов, Джозеф догнал меня, когда мы уже собирались бежать. Это стоило жизни и ему, и Изену. И здесь, в разрушенном городе Пикарр, Прена Нералис снова встретилась со мной. Мы проходили мимо руин Башни хвастунов, огибая край пузыря застывшего времени, и тут появилась она. Высокая и совершенная, униформа без единой складки, несмотря на наше окружение. У ее ног лежал убитый гуль, его кишки вывались в мертвый город, ее меч был покрыт черной слизью. Позади нее стояли двое ее миньонов: старик со щитом и великан, который, казалось, наслаждался болью. А позади всех них стоял Джозеф. Я знала, что это Сссеракис в облике брата, которого я убила, но никогда раньше ужас не представал в этом облике, и я почувствовала, как при виде Джозефа мое сердце екнуло. На мгновение, всего на одно мгновение, я позволила себе поверить, что он все еще жив. На мгновение я почувствовала облегчение. Но это была ложь. Я обманывала себя и знала это. Реальность нахлынула так же быстро, как схлынуло мое ложное облегчение, и я поняла, что это был Сссеракис, наблюдавший за мной глазами Изена и всех остальных, кого я убила.

Он здесь, чтобы снова предать тебя.

— О, замечательно. — Голос Коби сочился сарказмом. — Еще земляне.

— Если мы тебе не нравимся, зачем заставлять себя выглядеть как мы? — спросил Хардт, встав передо мной. Всегда пытается защитить меня, даже когда на самом деле в защите нуждается он сам.

— Эта кожа удобна. На данный момент. — Коби сделала шаг вперед и повысила голос. — Чего ты хочешь, землянин?

Прена отшвырнула тело гуля в сторону. Несмотря на то, что она только что убила одного из монстров, на ее униформе не было ни пятнышка. Ее броня отливала золотом, сияя даже в тусклом дневном свете.