До пожирающих людей голов монстра с моей позиции было всего метра три, промахнуться с такой смешной дистанции было невозможно. Правда пятен уязвимости на слепых зубастых харях я не заметил. Но, думаю, загнав по пять-шесть разрывных пуль в глотку каждой, по любому обезглавлю этого гребаного болотного дракона. А там уж и добиванием его откляченной туши можно будет вдумчиво заняться… Однако навести заряженный пистолет на ближайшую цель мне неожиданно помешала перехватившая руку Линда.

— Э-э, подруга! Ты че?

— Ничё, — в тон мне фыркнула девушка. — Просто поверь: не стоит этого делать.

— Ты разве не видишь: что там творится?! — возмутился я.

— Вижу, — спокойно кивнула розоволосая стерва, не отпуская мой руки.

— И давно ты это видишь?

— Сразу, как иллюзию разгадала, — пожала плечами Линда. — Разумеется, раньше тебя.

— А че ж бездействуешь! — возмутился я. — Эти ж твари… вернее, тварь людей заживо жрет. Наших боевых товарищей жрет!

— Угу, жрет, — снова, как ни в чем не бывало, равнодушно кивнула стерва и вдруг ошарашила неожиданным заключением: — Но, если попытаемся остановить ее головы, уж поверь, станет только хуже.

— Да уж куда хуже-то?.. Согласен, пятен уязвимости на твари разглядеть не выходит, видимо уровень развития солидный, оттого мочить стремно. Но, блин, надо ж хоть попытаться ей помешать!.. Ну ты глянь: здесь же всего три зубастых хари на шеях. Двигаются они, как сонные мухи. Срубить их твоей огненной саблей, уверен, что два пальца об асфальт. Не очкуешь сама мараться, пусти, я сам все сделаю. В лучшем виде отстрелю все три хлебальника за несколько секунд… Не веришь? Так валяй, засекай!

— Не горячись, практикант. Просто выслушай меня, ладно, — попросила Линда, продолжая удерживать руку с пистолетом. — Это не просто какая-то болотная тварь, а гидра. Такой же неприкасаемый падальщик на болотной местности, как небезызвестный тебе бякиш в лесостепной. С бешенной регенерацией и толстокожестью. Короче, практически не убиваемый монстр. Но, в отличии от бякаша, гидра обладает еще дополнительной крайне паршивой способностью множить в бою свои хищные головы.

— Как это?

— Очень просто. На место одной срубленной — или отстрелянной — головы из шейного обрубка у нее мгновенно отрастут две новые. То бишь, срубив эти три — что, ты прав, дело для меня пустяковое — мы тут же получим уже шесть жадных до чужой плоти, вечно голодных пастей. Уничтожив шесть, через секунды поимеем уже двенадцать. Ну и так далее. В итоге, вскоре на нас накинется прорва голов, перерубать/перестрелять которую станет уже физически невозможно. И расплодившиеся до безобразия пасти в итоге и нас с тобой, и всех наших боевых товарищей, вместе, разумеется, с Тенью, схарчат буквально за один присест. Ты этого хочешь?

— Нет конечно. Но…

— Никаких но, практикант. Просто сидим на попе ровно, и ждем завершения ритуала. Благо народа, слава яйцам, на острове еще достаточно осталось. Одних только измененных чавкающей всего в три жала гидре минимум на час еще точно хватит. Потом здоровяки борки с их упитанными ящерами на смену рациона подтянутся. И тут, пожалуй, даже поболее часа их гидре хомячить придется. А там, глядишь, ритуал этот долбанный наконец завершится, и свалим, к хренам, отсюда.

— Да не могу я вот так просто стоять и ждать, когда на моих глазах монстр людей заживо, как чипсы, дербанит! — возмутился я.

— А ты делай, как я, и на эту мерзость вообще не смотри. Деактивируй подавление иллюзии, и наслаждайся видами своих шикарных павлинов. Или, вон, на ритуале Тени нашей сосредоточь внимание. У нее там, видишь, прогресс уже какой-то наконец случился. Вон, кристаллик рубиновый от пролитых ручьев кровищи из земли расти потихоньку начал. Занятно ж, блин, все-таки. Скажи?

Но ответить мне помешал неожиданный слитный залп борков по гидре. Отчего-то белошкурые здоровяки вдруг дружно прозрели и самостоятельно коллективно избавились от воздействия массовой умиротворяющей иллюзии.

Одну из трех голов гидры залп картечи из девяти монструозных стволов превратил в кровавое месиво, из которого, подтверждая линдины страшилки, тут же начали ускоренно отрастать две новые и абсолютно невредимые зубастые головы. Остальные две безглазые пасти чудовища от свинцового дождя пострадали относительно легко, и их редкие сквозные и подкожные раны просто сами собой заросли в течении буквально пары секунд.

— Да твою ж мать! А какой был хороший план! — обреченно закатила глаз розоволосая стерва.

Наблюдая, как прозревшие после выстрела измененные, прекратив сюсюкаться к зубастыми мордами, сами впились отросшими когтями-скальпелями в кожистые шеи, намереваясь жесточайшим образом обезглавить своих недавних крашей.

— Походу, внушение мое в противоречие с навязанной гидрой иллюзией вступило, вот борки и прозрели вдруг на нашу погибель, — продолжила посыпать голову пеплом Линда.

— Так-то у меня имеется за плечами опыт убийства одного бякиша, — откликнулся я, нервно облизывая губы, мигом пересохшие от появления новых и новых пар довольно скалящихся зубастых голов на месте бестолково оторванных совместными отчаянными усилиями измененных.