Следующий час мы заполняли необходимые бумаги. Я внес наличными первоначальный взнос в тысячу долларов и передал чек от Вестона, который Адамс обещал обналичить через свой банк.

— Ваш заказ будет исполнен в понедельник, как только откроется биржа, — сказал он, вручая мне копию документов. — Еженедельные отчеты будете получать по указанному адресу. Золотые монеты будут доступны для получения со вторника. Мы будем хранить их в нашем хранилище, если не распорядитесь иначе.

— Благодарю вас, мистер Адамс, — я пожал его сухую, но крепкую руку. — Уверен, это начало долгого и взаимовыгодного сотрудничества.

Выйдя на улицу, я глубоко вдохнул. Первые настоящие инвестиции в 1928 году сделаны. Теперь нужно дождаться понедельника, чтобы акции были куплены по текущим ценам.

Я достал блокнот и карандаш, присаживаясь на скамейку в небольшом сквере. Пора сделать расчеты.

PG сейчас торгуется по 83 доллара за акцию. К октябрю 1929 она достигнет 105, затем упадет до 71 после краха, но быстро восстановится. К 1932, в разгар Депрессии, она будет стоить около 40, а к 1936 снова поднимется выше 110. И что важнее всего, компания ни разу не перестанет выплачивать дивиденды.

GE сейчас стоит около 128 долларов. Перед крахом достигнет 396, затем рухнет до 34 к 1932. Но в долгосрочной перспективе полностью восстановится и многократно вырастет.

ATT — самая стабильная. Сейчас около 179 долларов, упадет после краха до 100, но уже к 1930 вернется к 200 и продержится выше большинства акций во время всей Депрессии.

Standard Oil of New Jersey (будущий Exxon) сейчас торгуется по 42 доллара. Достигнет 83 перед крахом, упадет до 27, но восстановится быстрее большинства промышленных компаний.

Что касается спекулятивной части, я планировал продать RCA, US Steel и General Motors в августе-сентябре 1929, на пике их стоимости. Тогда же выйду из консервативных позиций и переведу все в наличные и золото.

А в ноябре 1929, когда рынок рухнет на восемьдесят девять процентов, начну методично скупать акции великих компаний по бросовым ценам. Десятки центов вместо десятков долларов.

Я произвел примерные расчеты. При оптимистичном сценарии мои шесть тысяч с лишним долларов могут превратиться в восемнадцать-двадцать тысяч к сентябрю 1929.

А затем, если правильно сыграть на понижении и последующей скупке активов, к концу 1932 года капитал может достичь двухсот пятидесяти тысяч долларов. Четверть миллиона за четыре года. Сумма, делающая человека богатым даже по меркам 1920-х.

И это только начало. Если использовать позицию в фирме Харрисона для привлечения состоятельных клиентов, которых я смогу предупредить перед самым крахом, можно создать репутацию финансового провидца. Репутацию, которая после 1929 года будет стоить дороже золота.

Я закрыл блокнот и убрал его во внутренний карман. Надо бы все-таки сходить на встречу с журналистом Риверсом в «Черном коте». Прояснить тайну смерти отца Стерлинга. Получить новые козыри в игре против Харрисона.

Я вычислил вероятность успеха своего плана. Семьдесят три целых и восемь десятых процента.

Достаточно высокая, если учесть непредсказуемость человеческого фактора. Но с каждым шагом эта вероятность будет расти.

Наступало время активных действий. Я поправил шляпу и направился к выходу из сквера, мысленно готовясь к вечерней встрече с Риверсом.

«Черный кот» не выглядел как злачное место. На двери скромной лавки по продаже канцелярских товаров на Бликер-стрит висела простая табличка «Закрыто».

Я дважды проверил адрес в записке Риверса, прежде чем постучать условленным образом. Три коротких, паузу, два длинных.

Маленькое окошко в двери на мгновение открылось, и меня изучили чьи-то глаза. Секунда — и дверь приоткрылась ровно настолько, чтобы я смог проскользнуть внутрь.

— Пароль? — буркнул крепкий парень в строгом костюме, неуловимо похожий на боксера в отставке.

— Мы с мистером Риверсом говорили о текстильной фабрике, — ответил я, используя фразу из записки.

Он кивнул и указал на задрапированную шторой дверь в задней части лавки.

— Прямо и вниз по лестнице. Он ждет.

За шторой скрывалась узкая лестница, ведущая в подвал. Музыка и оживленный гул голосов нарастали с каждым шагом. Преодолев последнюю ступеньку, я оказался в совершенно ином мире.

«Черный кот» полностью соответствовал названию. Приглушенный свет, темные деревянные панели на стенах, атмосфера таинственности и опасности. Типичный спикизи — подпольный бар времен Сухого закона.