— Хорошо, Бейкер. Встретимся там в восемь.

— Вот это другое дело! — воскликнул он. — Заеду за тобой в половине восьмого. Надень что-нибудь стильное!

Повесив трубку, я вернулся к работе, но мысли уже частично переключились на предстоящий вечер. Что ж, Cotton Club и знакомство с новыми людьми.

Это не только развлечение, но и часть моего плана. Связи в прессе могут оказаться не менее ценными, чем в финансовых кругах.

Я аккуратно сложил готовые презентации в кожаную папку и убрал ее в портфель. Затем открыл шкаф и начал перебирать костюмы Стерлинга, выбирая наиболее подходящий для вечера в знаменитом гарлемском джаз-клубе.

К семи часам я был полностью готов к погружению в ночную жизнь Нью-Йорка эпохи джаза. А завтра предстоял важный день. Презентация, которая могла стать еще одним шагом к созданию моей финансовой империи.

К половине восьмого я полностью подготовился к выходу в свет.

Для вечера в Cotton Club выбрал темно-синий костюм с едва заметной полоской, белую рубашку с твердым воротником и серебряный галстук с жемчужной булавкой. Образ дополнили запонки из слоновой кости и карманные часы на платиновой цепочке. Нашел в шкатулке Стерлинга.

На улице меня уже ждал Бейкер, подъехавший на новеньком Packard Six — лакированном красавце с хромированными деталями.

— Нравится? — гордо спросил он, похлопывая по капоту. — Только вчера приобрел. Четыре тысячи долларов, но оно того стоит!

Я присвистнул. Четыре тысячи в 1928 году — колоссальная сумма для молодого брокера. Очередное доказательство того, насколько сильна предкраховая эйфория.

— Впечатляет, — ответил я, забираясь на переднее сиденье с кожаной обивкой. — Должно быть, дела у тебя идут хорошо.

— Лучше не бывает! — Бейкер лихо тронулся с места. — Получил комиссионные с RCA и US Steel. И это только начало. К концу года планирую поменять на Cadillac!

Мы мчались по вечернему Манхэттену, через освещенные улицы, мимо театров, ресторанов и магазинов, сияющих неоновыми вывесками.

Женщины в сверкающих платьях и мужчины в дорогих костюмах спешили на вечерние развлечения. Америка на пике «Ревущих двадцатых» купалась в роскоши и беззаботности.

— Так что ждет нас в Cotton Club? — спросил я, делая вид, что не знаком с легендарным заведением.

— Только лучшее шоу в городе! — Бейкер ловко маневрировал в потоке автомобилей. — Дюк Эллингтон, красотки в перьях, лучший запрещенный алкоголь. Доступ только по рекомендации, но у Ван Дорена связи. Его дядя знаком с самим Оуни Мэдденом.

— Мэдденом? — переспросил я, хотя прекрасно знал, что клуб принадлежал известному гангстеру.

— Ты что, в пещере жил? — фыркнул Бейкер. — Оуни Мэдден — крупнейший бутлегер в городе. Но не волнуйся, там безопасно… если не нарываться на неприятности.

Мы пересекли невидимую границу, отделяющую центр Манхэттена от Гарлема. Улицы стали теснее, здания ниже, публика — иной.

Чернокожие мужчины в ярких костюмах, женщины в экстравагантных нарядах. Джаз доносился из каждого окна, с каждого угла.

— А вот и Cotton Club, — Бейкер затормозил перед неприметным зданием на углу 142-й улицы и Ленокс-авеню.

Снаружи ничто не выдавало роскоши, скрытой внутри. Лишь позолоченная вывеска с силуэтом хлопковой коробочки и небольшая очередь хорошо одетых людей у входа.

Мы подошли к массивному вышибале, который сверлил нас взглядом, пока Бейкер не произнес:

— Гости мистера Ван Дорена. Нас должны ждать.

Вышибала сверился со списком и кивнул:

— Проходите, господа.

Переступив порог, я словно оказался в ином мире.

Роскошное пространство с хрустальными люстрами, красным бархатом и золотой отделкой. Десятки столиков, за которыми сидели исключительно белые посетители. Мужчины в смокингах и костюмах, женщины в вечерних платьях, мерцающих драгоценностями.

На сцене гремел оркестр под управлением Дюка Эллингтона, стройного элегантного чернокожего мужчины за роялем. Перед оркестром выступали танцовщицы. Высокие, стройные темнокожие девушки в откровенных костюмах из перьев, исполняющие энергичный танец.

И тут меня поразил контраст. Все артисты чернокожие, а вся публика белые.

— Добро пожаловать в лучший клуб Нью-Йорка, — Бейкер провел меня между столиками. — Ван Дорен уже здесь.

Мы подошли к столику, за которым сидели Ван Дорен, Прайс и еще несколько молодых людей, которых я не знал.