Лицо Ван Дорена исказилось от ярости и унижения. Он понимал, что попал в собственную ловушку, но не мог ничего сказать, не выдав всего плана.

— Стерлинг, — процедил он сквозь зубы.

Элеонора, проявив актерский талант, изобразила смущение:

— Это я во всем виновата, господа. Кузен Чарльз был так любезен…

— Ричард, — автоматически поправил Ван Дорен, тут же поняв свою ошибку.

— Конечно, Ричард, — она театрально приложила руку ко лбу. — Простите, я так смущена.

Харрисон, явно желая закончить этот неприятный эпизод, повернулся к Фуллертону:

— Джеймс, может быть, продолжим наш разговор в более спокойной обстановке?

— Конечно, Роберт, — кивнул тот, затем повернулся ко мне. — Стерлинг, не забудьте о нашей встрече в четверг. У меня накопилось множество вопросов по вашему анализу потребительского сектора.

— Буду рад помочь, сэр, — я почтительно кивнул.

Когда Харрисон и Фуллертон удалились, Ван Дорен повернулся ко мне, в его глазах горела чистая ненависть:

— Ты. Это ты все подстроил.

— Подстроил? — я изобразил недоумение. — Я просто пришел поздравить мистера Харрисона с успешным днем. Откуда мне было знать, что ты развлекаешься здесь со своей кузиной?

Элеонора, теперь уже просто Джин из Бруклина, одарила Ван Дорена ледяным взглядом:

— Кажется, наша сделка отменяется, мистер Ван Дорен. А мне пора.

Она гордо прошествовала мимо нас, оставив Ван Дорена в состоянии бессильной ярости.

— Это еще не конец, Стерлинг, — прошипел он.

— Нет, — согласился я. — Это только начало. — Я сделал шаг ближе и добавил тихо: — В следующий раз, когда захочешь устроить ловушку, убедись, что твоя приманка знает твое настоящее имя. И что тебе не придется самому стать приманкой.

Оставив его переваривать случившееся, я вернулся к нашему столику, где Бейкер с Прайсом оживленно обсуждали какую-то скандальную историю с биржи.

— А, вот и ты! — воскликнул Бейкер. — Где ты пропадал? И куда делась эта красотка?

— Боюсь, у нас с мисс Вейнрайт оказалось не так много общего, — я пожал плечами. — А вот Ван Дорен, кажется, нашел с ней общий язык.

— Серьезно? — Прайс выглядел удивленным. — Не похоже на него. Он всегда такой чопорный.

— Внешность бывает обманчива, — философски заметил я, поднимая бокал. — За неожиданные открытия!

Мы выпили, и вечер продолжился без Ван Дорена, который, очевидно, решил не возвращаться к столу. Я мысленно просчитал вероятность того, что он оставит попытки навредить мне.

Не более пятнадцати процентов. Но теперь у меня было преимущество. Я знал, кто мой враг, а он только начинал понимать, с кем имеет дело.

После триумфа над Ван Дореном мое настроение заметно улучшилось. Оставшаяся часть вечера пронеслась в водовороте джазовых мелодий, клубах дорогого сигарного дыма и стаканах отличного контрабандного бурбона.

Бейкер, изрядно повеселев от выпитого, бесконечно рассказывал истории об экзотических инвестициях.

— И тут этот нефтяник из Оклахомы говорит: «Молодой человек, если это месторождение даст хоть каплю нефти, я лично съем свою шляпу!» — Бейкер театрально взмахнул рукой. — А через месяц я отправил ему соус для приправы.

Мы с Прайсом рассмеялись. Оркестр перешел к медленной композиции «Stardust», которая в моем времени станет классикой, а здесь была свежей новинкой.

Около полуночи я решил откланяться. Тело Уильяма Стерлинга, непривычное к большим дозам алкоголя, начинало протестовать.

— Джентльмены, оставляю вас покорять сердца прекрасных дам, — я поднялся, доставая из кармана кошелек.

— Брось, Стерлинг, — отмахнулся Прайс. — Сегодня я угощаю. Это меньшее, что я могу сделать для человека, заставившего Ван Дорена исчезнуть с вечеринки.

Я поблагодарил коллегу и, попрощавшись, направился к выходу. Швейцар почтительно распахнул передо мной дверь, а за ней открылся ночной Манхэттен во всей величественной красоте.

Несмотря на поздний час, улицы полны жизни. Молодые пары, смеясь, спешили в ночные клубы.

Музыканты с саксофонами и трубами неторопливо переходили от одного заведения к другому. Полицейский на углу снисходительно наблюдал за всем этим, время от времени меланхолично постукивая дубинкой по ладони.

Я уже собирался поднять руку, чтобы подозвать такси, когда заметил знакомую фигуру. Всего в двадцати футах от меня, у входа в соседний ресторан, стоял Оуни Мэдден в окружении двух крепких мужчин, явно не маклеров с Уолл-стрит.