Ничто так не бодрит с утра, как хорошая, активная пробежка. Уже много лет именно с пробежки начинается мой день, приобщился к здоровому образу жизни, о чём не жалею.

В здоровом теле — здоровый дух!

Но теперь по утрам я бегаю не один...

— Ласка! — кричу и подзываю семенящую позади лентяйку. — Догоняй, девочка!

Догоняй!

Сидела барышня в клетке, ждала своего принца, теперь пора и в форму приходить.

— Ласка! Ко мне!

Но мадмуазель не шибко спешит шевелить лапами.

— Ласка! А если наперегонки?

И тут в ореховых глазах блеснул азарт. Рыкнув, моя краса ускоряется и обгоняет меня.

—э — тяну руку вперёд и набираю скорость. — Ласка!

Ретривер уносится далеко-далеко, собака спокойная, на людей и четвероногих не

кидается, но, вдруг, убежит незнамо куда, а я потом ищи.

— Ласка! — разгоняюсь, несусь за ней как спринтер.

Высоко поднимаю колени, отталкиваюсь мысками об асфальт, стискиваю зубы.

Не сдаюсь!

Догоняю и вижу, как моя собака с щенячьим восторгом сигает в лужу.

Огромную.

И грязную.

— Ласка, ну ё моё!

Собаченция довольна, открывает пасть и, кажется, даже улыбается. Беру её за ошейник и вытаскиваю из болота.

— Ласка! А ты действительно собака? По-моему, ты рыжий поросёнок.

Моя строптивая рыжуля останавливается и...

— Ласка, нет.. Нет! Не надо! — ретируюсь подальше от неё, но поздно.

Ласка начинает отряхиваться, а меня с ног до головы окатывает грязной водой, стекающей с её длинной шерсти.

— Ласка, ну ёп.. — проглатываю дальнейшую нецензурную брань вместе с дождевой водой, залетевшей мне в рот.

Побегал, называется.

А она лает себе и рада. Подбегает ко мне, запрыгивает на грудь, оставляя на куртке за две тысячи баксов следы от лап.

Ещё одна ходячая катастрофа!

Рыжие! Все вы такие! Невыносимые! Но и без вас жизнь теряет краски, становясь серой и тусклой.

— Идём домой, — пристёгиваю поводок и веду свою красу мыться.

И самому душ и стирка точно не помешают.

Заходим в квартиру, Ласка уже набирает обороты, чтобы начать носиться по конуре в четыреста квадратов, которую она уже за два дня облюбовала.

— стоять! — панически восклицаю. — Вернись на коврик.

Собака послушно включает задний ход.

Грязная, чумазая, мокрая, она оставит после себя уйму следов, а этого я допустить не могу.

— Иди сюда.

Наклоняюсь, беру её на руки и тащу в ванную комнату. Мадам кокетливо порыкивает.

— Да-да, гордись, дорогая. Ты — первая представительница женского пола, которую я ношу на руках.

16.

Полина

— Не реви, — произносит голосом Карлсона Марго. — Кому говорят? Не реви.

Мы уже подходим к нашему дому, а я всё ещё не могу прийти в себя.

— Ласке так лучше!

— Да знаю я! — выпаливаю раздражённо.

За сегодняшний день мне эту фразу сказали раз сто! И все сто раз они были правы.

Но что делать, если я очень полюбила мою рыжую красавицу? Не надо меня лечить, дайте мне попереживать, погоревать.

Отстаньте от меня!

Но вместо этого я опять слышу:

— Не реви.

Нос опух и не дышит, глаза красные, настроение хуже некуда. Заходим в квартиру, Гера, как обычно, сидит в своей комнате, в наушниках и, конечно же, ничего не слышит.

— Тебе сейчас не о Ласке думать надо, — напоминает о важном Марго. — А о твоей завтрашней поездке с боссом. Нам нужно придумать, как раз и навсегда отвадить этого извращенца! Чтоб у него на тебя хрен не стоял, слюна не текла, глаз не горел!

Вот знает подруга, как испортить и без того поганое настроение.

Гера проходит мимо нас, неся в руках банку из-под газировки.

— Здороваться не учили? — рычит на него Маргоша.

— А вы чего, уходили куда?

Мы с подругой переглядываемся. Кажется, Гере надо почаще выбираться из своего виртуального мира в мир реальный.

— Вообще-то нас весь день дома не было!

— Да? — сомневаясь, сосед выгибает бровь и сминает пустую банку в руке.

Пытается бросить этот комок в мусорное ведро, промахивается и.. Идёт себе преспокойненько обратно в свою берлогу.

— Так Гера! — голосом строгой воспиталки начинает Марго. — Немедленно убери за собой!

Хренак - и дверь перед её носом закрывается.

— Гера! — лупит рукой по дереву подруга. — Гера! Герасим, блин, я тебе не Му-Му, терпеть не буду, а ещё и такую затрещину влеплю, что улетишь обратно в свой.