— Можно посмотреть? — спросил Айван, и когда я не ответила сразу, поспешно добавил: — Но не обязательно. Всё в порядке. Это же что-то личное, да?

Я уставилась на него, потому что он попал в точку. Мне всегда приходилось это объяснять.

— Да. Это для меня.

Он кивнул, словно понимал.

— У меня так было с кулинарией. Мне нравилось хранить это в секрете, только между мной и дедом. Это давало ощущение силы, знаешь? Маленький секрет, который был только моим.

— И если показать его кому-то ещё, кажется, будто всё испортится.

— Да, именно так.

— Но ты ведь показал. Раз готовишь для меня.

Он пожал плечом.

— Думал, что это просто хобби. А потом решил… да чёрт с ним.

Я опустила взгляд на крошечные следы краски, застрявшие под ногтями.

— Ты жалеешь об этом?

Он слегка наклонил голову, задумавшись.

— Спроси меня через пару лет.

Если я тебя найду, подумала я, то спрошу.

Хотя не представляла, что он может пожалеть — есть особенные люди, которые находят свою страсть и не позволяют ей испортиться. Он никогда не забудет, почему хотел стать шеф-поваром.

Я призналась.

— Та картина в ванной. Луна. Это моя работа.

Он нахмурился, вспоминая, а потом его глаза вспыхнули.

— О, та самая! Она прекрасна. У тебя есть ещё?

Я улыбнулась и приложила палец к губам.

— Есть. Покажу в следующий раз, — сказала я. — Если не забудешь спросить.

— Договорились, — кивнул он. — Они, наверное, прямо у меня под носом.

Я вспомнила стопки путеводителей в кабинете тёти. Он и представить не мог. Наклонила голову.

— Знаешь, это странно. Сегодня был первый раз за… полгода? Да, примерно так.

Он присвистнул.

— Долго. Почему ты перестала?

Я почувствовала, как напряглось тело.

— Кое-кто разбил мне сердце, — тихо сказала я.

— Ох… Прости, Лимон.

Я пожала плечами, пытаясь отмахнуться.

— Всё нормально. Мой последний парень пытался заставить меня снова рисовать, но у меня просто не было к этому душевных сил. Да и делать с ним многое другое, если честно. Он говорил, что я слишком закрытая. — Я изобразила кавычки в воздухе. — Я даже не заплакала, когда мы расстались.

— Это не значит, что ты его не любила.

— Три месяца, — парировала я. — Я точно не любила. Тётя всегда говорила, что момент влюблённости невозможно пропустить.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Может, и так.

— Ты когда-нибудь был влюблён? — спросила я, а потом, поддразнивая, добавила: — Или ты на самом деле приехал в город, чтобы за кем-то гоняться? Признавайся, можешь сказать мне. Я никому не расскажу.

Он улыбнулся — лукаво, обаятельно, будто собирался раскрыть мне секрет, которого не знал никто. Наклонился ближе.

— А если так?

Я выпрямилась.

— Она знает?

— Увы, да, — ответил он. — Но, ах, картошка фри — жестокий зверь, и моё тело отвергает её с… изжогой! — Он драматично схватился за грудь, и я закатила глаза.

— Ладно, я это заслужила.

— Угу. — Он взял меня за руку и поднял на ноги. — И если у тебя есть время разрабатывать сценарий моей вымышленной любви…

— Только не говори «потанцевать».

— …то у тебя есть время взбить для меня сливки, пока я достану пирог из духовки и немного его остужу.

Моя тревога быстро сменилась облегчением.

— А, это. — Потом дошло. — Подожди, я тебе помогаю?

— Всё будет легко, обещаю.

Почему-то я не поверила. Я умудрялась испортить консервированные спагетти в микроволновке, так что не была уверена в своих способностях взбивать что-либо.

Он надел тётины прихватки с колибри, достал пирог, и в квартире мгновенно разлился густой тёплый запах лимонов. Отправил его в морозильник и подвёл меня к миске.

— Всё уже отмерено и охлаждено. Просто взбивай, пока не появятся жёсткие пики.

Я кивнула и послушно взялась за дело. И, похоже, мои пики вышли идеальными.

— Я понятия не имею, что это значит, — пробормотала я, чувствуя, что руки стали ватными, пока он проверял пирог.

Он вытащил сливки, намазал их на пирог и улыбнулся.

— Это значит, что у тебя талант.

— К взбиванию? Или к сливкам?

— Это что, попытка пошутить?

Я рассмеялась и толкнула его локтем в бок.

— Замолчи.

Но он только шире заулыбался, перенёс пирог на стол, а я принесла две тарелки и два вилки. Мы сели, и я протянула ему одну, чокнувшись ею с его, словно в тосте.