Шрифт:
Во что бы то ни стало.
Я разослала несколько писем, уточнила насчёт подкастов, а потом мои глаза невольно скользнули к акварелям, которые я нарисовала много лет назад. Они висели на пробковой доске рядом с монитором. Бруклинский мост. Пруд в Центральном парке. Ступени Акрополя. Тихий чайный сад в Осаке. Рыбацкий пирс.
Открытки из мест, где я побывала. И от человека, которым я была, когда их рисовала.
Это беспокойство под кожей вернулось, ещё сильнее, чем прежде.
Картина ледниковой стены с оттенками синего и фиолетового напоминала мне о том лете, когда мне исполнилось двадцать два — о Клементине времён Айвана, которая только что пережила разрыв с парнем. Я должна была предвидеть это, но не смогла, и после этого я была совершенно разбита. Я закончила университет, вернулась в родительский дом на Лонг-Айленде и просидела там всё лето, подавая резюме на вакансии в сфере музейного дела, даже не зная, хочу ли я туда.
Мы с моим парнем собирались отправиться в путешествие по Европе с рюкзаками, но, конечно, этого не случилось — он бросил меня и уехал работать в компанию в Сан-Франциско. Я уже почти вернула билеты, но тётя узнала об этом и не дала мне сделать такую глупость.
— Даже не думай! — заявила она по телефону.
Я лежала в своей комнате в доме родителей, уставившись в потолок, завешанный постерами бойз-бэндов из моего детства. Все мои вещи стояли в коробках в коридоре — за сутки я полностью перевезла их из квартиры бывшего.
— Мы поедем в это путешествие, — решительно сказала тётя.
Я резко села.
— Мы?
— Ты и я, моя дорогая!
— Но… я же не планировала ехать с тобой. Половина отелей забронирована на один номер, и…
— Жизнь редко идёт по плану. Важно научиться извлекать из этого выгоду, — рассудительно заметила она. — И не говори мне, что ты против того, чтобы спать спина к спине со своей старенькой тётушкой.
— Дело не в этом. Просто у тебя, наверное, есть другие планы. Та поездка, о которой ты говорила, на… Рапа-Нуи…
— Чепуха! Я могу отложить её. Давай поедем в Европу! — решительно заявила она. — Ты и я. Мы не путешествовали так с тех пор, как ты была в школе, помнишь? Давай, последний раз, ради старых добрых времён. Живём-то один раз!
И каким бы сильным ни было желание отказаться, противостоять тёте Аналии было невозможно. Я могла придумать любую отговорку, найти миллион причин остаться дома и утопать в жалости к самой себе, но всё это не имело бы значения. На следующее утро она уже стояла на пороге с чемоданами, в своём синем пальто, которое всегда надевала в поездки, в огромных солнцезащитных очках, а такси уже ждало нас у обочины, чтобы отвезти в аэропорт.
Она улыбнулась так широко и так лукаво, что моя сердечная боль внезапно сменилась чем-то другим — предвкушением. Томящей жаждой чего-то нового.
— Давай отправимся в приключение, моя дорогая, — объявила она.
И тогда я поняла, что жажда приключений была вшита в меня на уровне костей.
Я скучала по той девушке. Но сейчас чувствовала, как она постепенно возвращается. И мысль о чём-то новом больше не пугала меня так, как раньше. Чем дольше я сидела в этом маленьком кубике, тем больше задавалась вопросом: а ради чего, собственно, я работаю?
Я думала, что стремлюсь быть как Ронда — женщина, окружённая рамками с бестселлерами и наградами, абсолютно довольная своим положением. Я представляла себя на её месте, в её ярко-оранжевом кресле. Какая бы я тогда была? Мне пришлось бы вложить в это всю себя. Сколько бы я ни работала, Ронда трудилась ещё больше. Она всегда была на связи — для авторов, для агентов, для сотрудников. Она носила свою работу, как носила свои туфли Лабутен. Если я хотела достичь её уровня, мне предстояло делать то же самое. Сменить удобные балетки на каблуки, обзавестись парой строгих пиджаков, стать той, кого от меня ожидали…
Кем-то вроде Джеймса, наверное.
Я этого хотела. Верно?
Телефон завибрировал, и я мельком взглянула на сообщение от Дрю.
«Готово! Второе и окончательное предложение!! Отправьте мне хорошую энергетику,» — написала она, добавив эмодзи с молитвенными руками.
«Ты справишься, детка!» — ответила Фиона.
«Джеймс и его агент пригласили нас на закрытое открытие его нового ресторана в четверг. Переносим «Вино и нытьё» туда?" — спросила Дрю.
«Отличная идея,» — написала я, и Фиона поставила лайк.
Я выключила звук на телефоне и вернулась к работе. Теперь всё было не в моих руках. Кого бы ни выбрал Джеймс, он сделает свой выбор. Я уже ничего не могла изменить.
Всё должно было идти своим чередом — входить в мою жизнь и уходить из неё. Потому что ничто не остаётся навсегда. Ничего не остаётся.
Но кое-что может вернуться.
Я вспомнила о письме, снова взяла телефон и написала:
«Хотите пойти со мной отдать письмо?»
33
То, чего никогда не было
Вера жила на Восемьдесят первой улице, между Амстердамом и Бродвеем, в четырёхэтажном доме цвета кремового камня. Согласно адресу на её письме, она жила на третьем этаже, в квартире 3А. Фиона и Дрю стояли за моей спиной на тротуаре, чтобы поддержать меня, хотя Дрю всё ещё считала, что я просто должна отправить письмо обратно.