— Черт! A-а, черт! — Орлиный Коготь отдернул от гашетки обожженную руку и затряс ею в горячем воздухе. Металл прожигал перчатку. Индикатор температуры в шлеме Пушкаря показывал девяносто восемь градусов. К югу экран Милуоки Петры получил еще одно прямое попадание.

— Милуоки! Как слышно?

Треск...

Потом обрывок:

— ...прошло...

— Здесь нельзя больше оставаться! С севера подходит пехота!

Ответа он не слышал — да и слышал ли его Милуоки? Еще попадание в экран. Орлиный Коготь подхватил кусок камня, чтобы хоть им нажимать на спуск. Он палил по надвигавшемуся прямо на него «Яваку». Но проклятая машина была слишком велика и крепка. Оружие людей было рассчитано на борьбу с пехотой и легкими транспортными средствами.

Тактика в принципе не предусматривала, что на них нападут. Но теперь это не имело значения. Речь шла о выживании. Подсознание шептало: «Беги!» Он пытался подавить этот внутренний порыв. Вражеские машины отрезали все пути к бегству.

Один «Явак» шагал по подъездной дороге между языком гряды и клинообразным «островом», отрезая отход к Рыжей. Другой вклинился между позициями десантных групп, как раз на уровне концов развилки гряды. Оттуда он мог прямой наводкой крушить их позиции, чем и занимался с убийственной методичностью. Третий засел с северной стороны, в мелкой долине, накрывая обе группы и защищая надвигавшуюся пехоту. Сзади была гладкая стена.

Окружены.

А из долины шла вражеская пехота. Черная косматая масса, похожая на хлебную плесень, надвигавшаяся лавиной вдоль гребня, и ничто, кроме боевого Боло Марк XXI, не могло бы ее остановить. Пушкарь отчетливо понимал это.

Но у них не было боевого Боло Марк XXI.

У них была только Рыжая. А она не справилась бы ни с одним «Яваком». Пехота прокатится прямо по ним, если они не отступят, но вражеские машины не давали им никакой возможности отступить.

Ледышка Горин, лежа на животе, поинтересовался:

— С чего это они берегут противопехотные осколочные? Мы бы давно уже были покойниками, если бы они...

Напрашивавшийся вывод ужаснул его.

— Гадам нужны пленные для допроса, вот с чего. — Он связался со второй группой: — Милуоки, им нужны пленные, как понял? Им нужны пленные. Прием.

Сквозь треск послышалось слабое:

— ...Понял.

В экраны попали несколько снарядов подряд. Ледышка завопил и откинулся назад. Рукав его скафандра прикоснулся к экрану. Материал Скафандра расплавился. Ледышка орал, пока Пушкарь не ввел ему обезболивающее. Тот продолжал стонать, хотя боль затихала. Орлиный Коготь переключил режим огня по массе надвигающейся пехоты на автоматический.

Надо смываться из этой вонючей ловушки, пока не навалились мелкие бестии...

Еще серия попаданий. Пушкарь увидел, что экран...

— Орел! От экрана, живо!

Индеец среагировал моментально. Ледышка замешкался. Пушкарь дернул его к себе. Экран проседал, как будто плавился воск, разрушаясь от центра к краям. Плечи и голова Ледышки были еще под ним...

Угол сетки мазнул по лицевой части шлема. Ледышка вскрикнул и инстинктивно схватился за пылающую сеть руками. Она прошла сквозь его руки, прожигая их до костей. Кусок сетки пронзил шлем. Еще более ужасный вопль... Пушкарь сорвал шлем, но поздно. Лицо — страшный сплошной ожог, глаз уже нет. Пушкарь ввел ему лошадиную дозу обезболивающего.

Какое уж тут обезболивающее...

Ослепший Ледышка висел на Пушкаре как ребенок, не видя нацеленных на них вражеских пушек. В ярости Пушкарь сорвал с плеча винтовку и открыл огонь по «Яваку». Тот ответил изящной энергетической дугой, откинувшей их обратно к руинам экрана, не давая шагнуть в сторону.

Пехота из долины подходила ближе, с решимостью смертников продвигаясь по неровной, усыпанной осколками поверхности. Пушкарь нацелился на надвигающихся «пауков», кося их десятками. К нему присоединился Орлиный Коготь.

Ближайший «Явак» полез вверх.

Я установила свое самодельное оружие тремя батареями по 6 труб у подножия гряды, направив их чуть в стороны. Слегка высовываю сенсорную решетку, чтобы обновить тактическую картину.

— Дуг, ребята в беде. Экраны перегреты. Долго они не протянут. Надо вмешиваться сейчас.

— Я не могу тебя выпустить, Рыжая. Ты не рассчитана на борьбу с ними.

— Я приму меры, Дуг. Выставлю только пушку, и только на время стрельбы. Там три «Явака», один едва виден за дальним гребнем. Он у начала долины, которую обследовал Пушкарь. Если я двинусь к западу, все три машины будут в зоне огня. Я отвлеку их своими хлопушками и быстро с ними разделаюсь.

Прежде чем командир успевает ответить, сетевой экран первой группы получает множество попаданий, плавится и обрушивается. Один из ребят сильно задет. Увеличенное видео показывает, как сеть разрушает лицевую часть скафандра Ледышки. Аудиосенсоры воспринимают его крик. Ближайший ко мне «Явак» начинает подъем по склону.

— Давай! — Голос моего командира охрип от напряжения.

Двигаюсь на 300 метров к западу и беру на мушку мои «батареи». Поджигаю отдельными выстрелами горючую легковоспламеняющуюся жидкость 0,25 процента труб взрывается, не запустив своих метательных снарядов. Остальные срабатывают как задумано. Этого хватит. Быстро двигаюсь прочь. Все три вражеские машины открывают огонь по оставленной мною позиции и по летящим в их сторону болванкам.