— Хочешь поехать со мной? — повторил он свой вопрос.

Я вложила свой руку в его, но тут же одернула, вспомнив, что мы находились в общественном месте. Но мой быстрый жест был достаточным ответом. Элдан довольно улыбнулся.

— А куда мы поедем?

— Есть разница?

Я хмыкнула.

— Нет.

Хорошо, что я не стала надевать длинное платье, ограничившись простым фасоном с юбкой до колен и длинными рукавами, потому что спускались мы по лестнице быстрее, чем следовало. С туфлями, правда, я опять прогадала, и весь путь до главных дверей Элдан ворчал, что я осознанно создаю способы сломать себе шею.

Кристоферу идея уехать куда-то без него не очень понравилась, но принуждать меня вернуться домой он тоже не смог.

— Я буду вынужден сообщить вашему отцу об этой поездке.

— Хорошо.

— Госпожа, я записал номера господина Ореста, и в случае…

— Все будет в порядке, Кристофер. Я ненадолго.

Элдан уже стоял возле своей гигантской машины, придерживая для меня дверь.

— Помочь залезть, Персик? — усмехнувшись, спросил он.

— Сама справлюсь.

Я попыталась грациозно залезть в салон, не забывая держать лицо. Элдан коротко засмеялся. Видимо, со стороны все это выглядело не так грациозно.

— К слову, водитель папы записал номер твоей машины, так что имей в виду.

— Буду паинькой.

Элдан включил радио с рок-музыкой и выехал с парковки музея. Как только машина оказалась на главной улице, я опустила стекло и немного высунулась в окно.

Мы не разговаривали. Я даже не знала, куда Элдан меня везет. Но в этот момент все казалось таким правильным. Он, тихо подпевающий песне. Я, наблюдающая за огнями города и прохожими.

Было приятно не думать о вещах, которые тревожили меня.

Свадьба. Хорошие отношения с персонажами. Игровые родители, которые были настолько чудесными, что это причиняло физическую боль. Изменения сюжета, на которое я могла нарваться, сделав незначительную вещь.

Этот момент был чудесен. И мне не хотелось, чтобы он заканчивался.

Мысли унесли меня так далеко, что я не сразу заметила, как машина въехала в какую-то парковую зону и начала подниматься на холм.

— Шутки про убийство в лесу будут? — спросила Элдан.

— Обойдешься.

Когда машина остановилась, я с восхищением уставилась в лобовое стекло. Город раскинулся перед нами, переливаясь самыми разными цветами. Я схватилась за ручку, спрыгнула на землю и поспешила к деревянному забору, за которым начинался крутой спуск вниз. Но меня не волновало то, что было внизу. Я смотрела только прямо, разглядывая город, который стал моим временным домом.

Рядом возвышалось большое дерево с пышной листвой, вокруг которого летали светлячки. Я не заметила других людей во время подъема, хотя на холме было много мест для отдыха.

— Легко не думать, когда смотришь на подобное, да? — Элдан облокотился о забор, рассматривая город. — Оказывается, мало кто из богатых отпрысков знает об этом месте.

— Люди уезжают отдыхать в Европу или Азию, а не на холм, который теряется на фоне Деонта. Даже я не обратила бы на него внимание, если бы не ты. Кто тебе про него рассказал?

— Никто. Однажды я ездил кое-куда по поручению отца, и увидел холм из окна машины. В Пенсильвании было похожее место, поэтому мне стало интересно.

— Место, в котором можно было полюбоваться на город?

— В котором можно было побыть одному и погрустить.

Я перевела взгляд на Элдана.

— Ты не похож на человека, который поддается грусти.

— С моими родителями это становится неотъемлемой частью существования. Ты же видела мою мать. Никакого личного пространства. А отец еще хуже.

— Я слышала твоего отца. — Элдан вопросительно уставился на меня. — Он как-то приезжал в приют, и я услышала ваш разговор в кабинете.

— Вот как.

— Я не подслушивала! Не осознанно, я имею в виду. Я ушла до того, как вы закончили.

— Все нормально, Персик. Отец так старательно скрывает свое нутро, что я даже рад, что хотя бы один человек в Деонте теперь знает, как он разговаривает со своим собственным сыном.

Элдан потянулся пальцами к воротнику рубашки и ловко расстегнул верхние пуговицы, меня классический образ на дерзкий.

— Почему ты переехал сюда вместе с ними?

— Потому что я родился в семье влиятельных людей и оказался единственным ребенком. Потому что на меня возложили ответственность, от которой я не успел вовремя избавиться.