– А если оно всели… - договорить Джейн не успела, закрыть глаза – тоже. Из мельтешения пейзажей, ветвящихся световых линий и вспышек она вывалилась с кружащейся головой – и только и могла, что цепляться за тросы и колышки и висеть мешком. Над макушкой Хассинельга мелькнуло что-то багряное, желтоватые пятна, страж качнулся вперёд, перехватывая посох из клешни в руку, что-то яростно взревело – и Джейн вместе с рюкзаком стража кубарем покатилась по пупырчатому полу за извив стены, обшитой жёлтым металлом. Извивалось тут всё – туннель, куда её выкинуло, орнамент на полу и стенах… и невидимые, но очень даже ощутимые лучи, отражающиеся от всех поверхностей. Здесь «фонило» так, что Джейн чуяла без дозиметра – но почему-то это ни на секунду её не испугало. «Хассек!» - она вскочила на ноги, выглянула из-за выступа – как раз вовремя, чтобы увидеть, как страж, выпустив красного амбала, отлетает за другой выгиб стены. Навкет в ярости взревел, вскинул голову… и увидел то же, что и Джейн. «Это… живое?!»

У «скалы» с угловатыми уступами, обвешанной цветными лентами и бусами, были лапы. Две росли, откуда и положено, две – из груди, и в них «глыба» держала стражеский посох – хрупкую косточку на фоне брони… ещё две она сложила на животе – и одна из них как раз шевельнулась. В выемках панциря блеснули многочисленные глаза. От одного взгляда на существо у Джейн «загорелись» кости, и сквозь одежду выступила зелёная лучистая сеть. Что дело, кажется, не в существе, а в сияющей арке за его спиной, она поняла позднее… а что понял «Навкет» - так и осталось неизвестным.

Красный страж – не такой уж гигант рядом с бронированной громадиной – напрочь забыл о «предателе»-Хассинельге, выронил посох и шагнул вперёд, открывая пасть. Взревело пламя.

– Камень лови!!! – заорал Хассек, вылетая из-за уступа. Он только и успел, что придержать оседающего, стонущего Навкета и не дать ему запрокинуть голову. Обмякший страж что-то хрипел, из носа шёл дым, по губам стекала кровь. «Скала» по имени Дуунгуа издала пару щелчков и чавкнула. В её огромной клешне, вытянутой вперёд, был крепко зажат едва заметный чёрный кристалл. Он мелко вибрировал, и его звон почти секунду заглушал все звуки. Джейн ощутила чужую радость, азарт – и тут же – нахлынувший страх, почти нестерпимый – и растущий с каждым мгновением. Она схватилась за голову, услышала чавканье – и чужие эмоции как отрезало. Дуунгуа сжимал кристаллоида в клешне, глядя на него шестью глазами (ещё три смотрели на пришельцев), и аккуратно поворачивал разными гранями. Каменная игла звякнула – и тут же заткнулась.

Навкет задёргался, шаря когтистой лапой по полу. Хассек сунул ему в ладонь брошенный посох – и еле успел удержать – страж вскочил бы, да помешала слабость.

– Убейте мерзкую тварь, - прохрипел он. – Дом Пламени… Вождь Гварза – предатель, Дети Пламени – пленники…

– Тише, страж Навкет, - из потолка, протекая сквозь перекрытия, проступала глазастая масса. – Сей же миг будешь у старейшины Кайри. Он уже призывает милость богов к тебе, преданному, но не предавшему.

Пол под Навкетом зашевелился, обхватывая его тело – бережно, придерживая голову – и вырос, уходя в расступившийся потолок. Хассинельг прижал пальцы ко лбу.

– Хвала Хранящему Сердцу!

– Хвала отважнейшему стражу! – яркое световое кольцо окружило Хассека, и он крайне смутился. Глаза бесформенной массы взглянули на Джейн, и та едва не юркнула обратно за изгиб стены. «Это прези… королева! Как с ними вообще говорят?!»

– Сядь и отпей из фляги, огонёк, - велело «Сердце». – Дуунгуа, что говорит вор тел?

Бронированный гигант что-то прощёлкал, чавкнул и протянул свободную лапу к Хассинельгу. Тот со вздохом облегчения вытряхнул из сумки кость-«контейнер» с кристаллоидами.

– Эти были в телах Кьюссов. По доброй воле… ну, Кьюссы есть Кьюссы! Но Навкет… что теперь с ним?

– Раны тела и раны разума… и страшная рана гордости, - отозвалась Кайшу (Джейн наконец вспомнила имя местного «президента»). – Он в такой ярости, что сами боги Ук-кута не рискнут подступиться! Он будет жить, страж Хассинельг. Хвала твоему разуму и отваге!

Дуунгуа, добавив в «контейнер» новый кристалл, протянул ёмкость шевелящейся массе (в ней кость тут же и утонула, а масса сменила цвет на серебристый в ледяных синих зигзагах) и взглянул на пришельцев. Королева уже растаяла в стене.

– Само собой, Дуунгуа. Хвала вам за помощь! Кто бы ещё поймал эту тварь?! – страж подобрал рюкзак и протянул Джейн руку. Та, от изумления осушив полфляги отвара, соображать лучше не стала – но, кажется, их где-то ждали.

– Сможешь идти? В зале Пламени… Кайшу поговорит с этими… алайналь, - Хассинельг так произнёс это название, будто сплюнул. – Держись за посох! Здесь Лучи слишком сильны, даже для нас с тобой!

Это Джейн уже чувствовала – кости понемногу начинало жечь. Они какими-то запутанными ходами, с уровня на уровень (в одном месте Хассек подсадил её на верхний ярус – прямого прохода не было), выбрались из радиоактивной «норы» Дуунгуа. Джейн оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, как и из чего это всё построено – но вскоре перестала. Белое матовое вещество, покрытое хаотичным орнаментом, казалось одновременно текучим, податливым – и беспредельно прочным. Джейн помнила «подъёмник», проросший из пола, - не исключено, что подобное могло высунуться из любого квадратного метра, из волн и бугорков на полу, ячеистых стен, пупырчатых колонн… Когда вдоль коридора появились проёмы, занавешенные гобеленами, а из-за одной из занавесей послышались тонкие голоса «выдр», к кому-то взывающие, Хассинельг прислонился к стене и шумно выдохнул, отвесив челюсть.

– Благодарю за силу, Джейн. Оставь и себе! Остановимся… надо отдохнуть.

Ему было слегка не по себе – да и Джейн тоже, особенно – при взгляде на арку, не закрытую ничем, кроме яркого белого света. Это напоминало стражеские «щиты» - и в общем не пугало… после всего, что она уже сегодня увидела.

– Навкета вылечат? – тихо спросила она; спрашивать, как «президент» протекает сквозь стены, не оставляя следов, да ещё и проносит вполне материальные предметы, явно было невежливым. «А тут уже много знают,» - это слегка утешало. «Столько же, сколько мы – или даже больше. А если таких, как Дуунгуа, тут много…»