Сквозь расступившуюся стену вошёл мокрый, в одной набедренной повязке, Хассек.

– Дождь! – выдохнул он. – Гор, иди смотреть, - которую неделю воды не видим!

– Тебя в купальню не пускают? – отозвался инсектоид. – Жаль, но я непричастен. Видимо, не стоило так раздражать Дуунгуа.

– А, ну тебя! – Хассек махнул мокрой рукой. – Вам, Айкуртам, хоть бы весь мир стал пустыней… Джейн, пойдём на крышу! Хороший дождь не каждый день увидишь. Да и передышка нужна…

Гор недовольно щёлкнул жвалами им вслед и свернул к залам, где шипело и грохотало. Хассек покосился на мокрые «хвосты» вышитой набедренной повязки и смущённо хмыкнул.

– Нарочно снял одежду – и всё равно промок! Джейн, и тебе свою лучше снять – меньше потом сушить…

Девушка не успела сказать и слова, как из-за колонны к ним шмыгнул непривычно шустрый Бронн. Одет он был попроще остальных – одноцветной ткани хватило только на воротник и полосу на груди, всё равно прикрытую кожаным фартуком.

– Могучие стражи! – он запрокинул голову, взволнованно шевеля вибриссами. – Вас ждут в саду!

…Люк в «потолке» был распахнут настежь, и вниз, прямо на растущие под отверстием деревья, сбегали водопады. Не успела Джейн войти, как промокла насквозь – растения от столь обильного полива развернули все листья боком… причём – именно так, чтобы вода рикошетом летела как можно дальше. Может, девушке это и померещилось, но в физике она кое-что понимала – и расчёт у деревьев был точный…

– Говорил же – всё равно раздеваться! – ухмыльнулся Хассинельг, глядя, как она пытается отряхнуться и увернуться от новых вееров брызг. Из-за шума воды и треска расходящейся коры Джейн не сразу уловила негромкую, но знакомую мелодию – десятки рожков слаженно выводили мотив «Кукурузы на Сатурне».

Цвели все деревья – кора только успевала расходиться, выпуская очередную яркую стрелку, пучок тычинок, бахрому цветка-воронки, в который тут же ныряли мелкие летучие зверьки… Дерево Марсье – метр в обхвате, пятнадцать в высоту – выметнуло грозди жёлтых цветов в палец длиной, и они гудели, пульсируя, и вода, порыжевшая от пыльцы, стекала на нижние ветки.

Листья «водомётов» развернулись под другим углом, обдав дерево Марсье очередным веером капель. Цветы схлопнулись. Выждав пару секунд, раскрылся первый, издал свою ноту… следом загудели и другие.

– «Лили среди звёзд»! – выдохнула Джейн. – Оно знает все его песни!

– Очень красиво, - из зелёных ветвей высунулся Бронн – он перенаправлял воду с пыльцой к нижним, молчаливым, цветкам; похоже, пестики были там. – И оно умеет ловить дождь. Значит, в зифте выживет. Будет оно петь завтра, без дождя?

Джейн развела руками.

– Не знаю. Оно такое первое!

– Постараемся получить семена, - донеслось с другой ветки. – Обычно мы не мешаем деревьям расти, как растётся. Но оно тут новичок. Хотя устроено не так уж глупо…

Очередной «водомёт» послал в зелёную крону уже не веер, а прямую струю. Ветви встряхнулись – и зазвенели. Джейн охнула. Цветы, прикрытые от «водяного удара», ещё гудели, а к ним уже присоединились, настраиваясь на ходу, десятки маленьких гитар. Листья шевелились слабо, скорее, вибрировали, - но что-то внутри них издавало звон на разных частотах.

– Когда мы вернулись с Марса в города, которых нет… - прошептала Джейн. Дерево в самом деле знало много песен – и ему было чем петь даже без цветов.

– Мы думаем, - из зарослей выглянул третий Бронн, - сегодня его не перебивать, и завтра тоже. А потом хорошо будет позвать сюда певцов из Ульхенны. Пусть послушает наши песни, вдруг выучит?

34 день Камня месяца Земли. Равнина, Сердце Пламени

В этот раз Гор не щёлкал выразительно жвалами – Хассинельг появился на пороге ровно к концу тренировки (на взгляд Джейн – более чем бесполезной, но инсектоиду это доказать так и не удавалось… может, ему просто нравилось смотреть на её жалкие трепыхания?). Едва за стражем-«богомолом» закрылись ворота, Хассек шагнул к Джейн.

– Сейчас он отойдёт – и сбегаем в сад! Бронны пустят, не бойся, - им самим интересно.

Джейн ошалело встряхнула головой.

– А тренировка?

Страж беспечно махнул хвостом.

– Успеем. День длинный. А поющие деревья встречаются нечасто. Кто как, а я хочу послушать ещё. Интересно, если ему подпеть – оно будет радо?

– Если я подпою – точно нет, - мрачно сказала Джейн. «У Себастьена был слух. И если этому дереву хоть что-то от него передалось, оно меня веткой огреет!»

…Люк в «куполе» окаменевшего дерева, в котором теперь умещалась целая дворцовая оранжерея, был открыт для света. Сверху уже не капало, и под ногами не журчало – вода впиталась, растения стремительно доцветали – на глазах ссыхались и съёживались цветки, закрывались воронки, ведущие под кору, и зверьки-опылители уже не сновали вокруг. Отцвело и дерево Себастьена – жёлтые «рожки» упали наземь, в пищу мелкой живности, широкие «немые» цветы на нижних ветвях свернулись в тугие коконы и постепенно раздувались у основания, покрываясь полосами и темнея. Джейн вспомнился один из сортов тыквы, красный в тёмно-зелёную, почти чёрную полоску. «Неужели оно даст ягоды?» - она в недоумении смотрела на миниатюрные тыквины.