– Заходи! – нетерпеливо крикнул ей синекожий сармат и неловко ухмыльнулся. – Чуть не пристрелил тебя, извини. Думал, вы, и правда, этих ублюдков сейчас отведёте…

Джейн смущённо отмахнулась.

– Мы с Хассеком боялись, что вы не поверите. Мы ж не шпионы, не актёры…

– Ну, мы после Гварзы… - сармат скрипнул зубами. – А на алайналь… на них хитрости много не надо. Это они себя считали выше Олимпа. А такой тупости я от «макак» на рудниках не слышал!

– Значит… те, кто на станции – они тоже поверят нашим и придут?

…Они пришли. Джейн слышала громкие голоса в воротах, скрипучие смешки, топот множества ног в сарматских «разлапистых» сапогах, - зашли алайналь по-хозяйски. Что было потом, что увидел тот, кто вскрикнул, и кого тут же огрели посохом, девушка не знала – только от волны белого света качнулась занавесь в дверях, и снаружи раздался стук оседающих тел, хрипы, бульканье, стоны и сдавленные проклятия с резким сарматским акцентом.

– Мусор – в ведро! – скомандовал, щёлкнув клешнёй, Хассинельг. – Позор и погибель ворам тел, хвала стойким стражам Пламени!

Джейн, молча показав сарматам в «лазарете» два больших пальца вверх (одобрительные ухмылки были ей ответом), вылетела в коридор с посохом наперевес и тут же по кровяному следу поймала пару уползающих к воротам кристаллоидов. Двигались твари короткими рывками, чуть подпрыгивая, - так и влетели в навершие посоха.

– Считайте каждый камень! – проревел на весь коридор прибежавший откуда-то Калиг. – Чтоб ни одна тварь не улизнула! Аррх! А ну сюда, мертвяк недоподнятый!

– Кьюген замурован в реакторе, Вепуат жив, из ваших… семеро только живы, - наперебой рассказывали сарматам Бронны и стражи. – Те, кто первыми пошёл, небось, из самых верных алайналь?.. Все в Ук-куте, там им и место! И вашим «ездокам» местечко найдётся.

Сарматы, едва отплевавшись от крови, норовили подняться, ругали на все лады себя, предателя Гварзу и «тупые наглые камни». Кто-то – Джейн видела – пытался сгоряча обнять Бронна-целителя. Хассека тоже – он не сопротивлялся, только крепче обхватил сармата и переместился с ним в «лазарет». Джейн оглядывалась по сторонам, высматривая удирающих кристаллоидов - и мёртвые тела. Над единственным неподвижным сарматом «шаманил» старейшина Кайри – и вскоре тот судорожно втянул воздух и зашевелился. Джейн подцепила было чёрную «иглу», заползшую в тень, но когтистая лапа из уплотнившейся темноты опередила её – Икси подобрал кристаллоида и под пронзительный звон растаял вместе с тенью.

…Темнота схлынула. Джейн встряхнула головой, отгоняя навязчивые видения мёртвых тел – и разодранных на части, и вроде бы целых – только с разорванными губами и чёрной кровью на подбородке. Тёмный вихрь внутри гигантской живой линзы съёжился и пропал. Все, кто собрался у реакторной шахты, шумно выдохнули. Кто-то сдержал нервную дрожь – но видно было, что открытые ворота в мир мёртвых под боком никого не радовали. Теперь они закрылись… но ведро с чёрными кристаллами не опустело. Может, часть содержимого и пропала, но небольшая – отчего-то Икси ушли без добычи.

– После того, что мы слышали от самих алайналь, это даже странно, - задумчиво проговорила Кайшу, меняя цвет. – Но те из них, кто здесь остался, не заслужили Ук-кута. Приговор Открывающих Ворота был таков – вина этих алайналь велика, но недостаточна.

Тахушсу ударил посохом в пол.

– Никто не спорит с владыками Ук-кута – но что делать с ворами тел? Пусть на них ещё нет крови, - они терзали живых, держа их разум и тело в рабстве! Кто хочет жить с ними в одном городе? Кто возьмёт их к себе в дом, хоть бы и связав тысячей клятв?!

– Кьюссы взяли бы, - негромко заметил старейшина Кайри. – Что ими уже и сделано. И их крылатые звери ещё над городом, а орда нергонов – у границ. И там немало алайналь. Что скажешь о них, о Кайшу, Сердце Хранящее и Хранимое?

Живая линза из матово-белой стала серебристой, будто подёрнулась инеем. На её поверхности проступили тёмно-синие зигзаги с размытыми до светло-голубого цвета краями. Джейн стало зябко, как от внезапного зимнего сквозняка в тёплой комнате.

– Пусть выйдут все, кому Лёд причиняет боль и внушает страх!.. Я, Кайшу, Сердце Хранимое и Хранящее, в полном праве призывать и ждать ответа. И я призываю тебя, о Хингаан, владыка Льда. Ты, гасящий любой огонь, ты, останавливающий любое движение, ты, надёжнейший из стражей, - приди и вынеси приговор!

Воздух застыл. Если бы Хассек не схватился за посох Джейн и не прижал его навершие к её носу – тут она и осталась бы без лёгких. Холод даже не обжигал – он, как жидкий азот, промораживал до костей. Джейн не чувствовала дыхания, не слышала гула крови в ушах, - вокруг было мертвенно тихо. В тишине с оглушительным треском полопались распорки ведра, мелкой пылью осыпалась толстая кожа. Россыпь чёрных кристаллов подёрнулась инеем. Холодный воздух колыхнулся.

– Твой приговор справедлив, владыка Хингаан, - услышала Джейн спокойный голос Кайшу – только она ещё могла проявлять признаки жизни в промороженном зале. – И да будет он исполнен!