– С трупов брать кровяные камни! – крикнул страж-инсектоид, повернувшись к Джейн и Хассеку. – И ничего больше! Телам невинных нужно очищение, а не осквернение!

– Так то невинных… - услышала Джейн угрюмый шёпот Вепуата. Сармату помогли прислониться к стене, и он смотрел, как стражи и Бронны пытаются спасти тех, кто ещё не истёк кровью. Посреди коридора, у колонны, лежал навзничь «Гварза». Его респиратор был вдвинут в броню. Джейн шагнула к телу – увидела разорванные губы и залитый кровью подбородок.

– Мёртв, - бросил пробегающий мимо Бронн-лекарь. – Череп треснул по швам.

– Легко подох, - прошептал Вепуат, сжимая кулаки. Другой Бронн протянул ему флягу.

– Вепуат? – прохрипел кто-то из выживших, рослый белокожий сармат; он относительно пришёл в себя и теперь прополаскивал рот и сплёвывал красную воду. – Живой?! Кьюген сдох – это правда?

– Замурован в реакторе, наружу не рыпнется, - широко, во всю пасть, ухмыльнулся Вепуат. – Здорово, что и ты жив… и вы тоже живы! Что на станции? Младан, Эгнаций, реакторы…

– Младан и Эгнаций в реакторном, их не достали. А вот станция… - сармат помрачнел. – Без Гедимина не поднимем. Гварза подох, а кроме него, у нас ядерщиков и не было.

– Чуть нёбо поджило, он уже болтает! – сердито заверещал Бронн-медик, остановившись напротив. – Тихо сиди, дай жилам и мясу срастись – раз уж мозг тебе не дорог! Хей, страж! Хватит бусами трясти! Вас Кайшу ждёт – а с лечением мы справимся!

«Бусами?» - Джейн ошалело уставилась на то, что болталось на её посохе. Нить с обугленными зубами не просто зацепилась и повисла – её аккуратно обмотали вокруг кости и двумя петлями закрепили на новом отростке. «Оно что, и в реакторе не горит?!»

В голове раздались два негромких и почти одновременных смешка – один тонкий, другой – похожий на лай гиены. «В Пламени не горит кое-что другое. И оттуда ему не вылезти. А это – твой боевой трофей, страж Шайнаргилис – Разгоревшийся Огонь! Надень его – и иди в зал Пламени!»

Белой световой стены в воротах так и не было, и излучение реактора текло по коридорам, заставляя Куэннский орнамент и посохи стражей мерцать. Сарматы, приходящие в себя, по одному вынимали из карманов что-то вроде коробочек с подвесным камешком, резко выдыхали и закупоривали все проёмы в броне. Джейн видела их светящиеся глаза, проходя мимо; кто-то приподнял руку в приветствии. Скогны уже притащили волокуши и складывали тела, по третьему, по десятому разу проверяя признаки жизни. Старейшина Кайри и двое стражей помогли Вепуату пересесть на бездыханное тело Гварзы, и сармат вскрывал броню. Джейн хотела было посмотреть, как же это делается, но в мозгу раздалось бормотание множества голосов:

– Кьюген – болван! Надо же было поверить двум дикарям…

– Попались, как идиоты… Что теперь с нами сделают?

– Да, ведро для помоев, - а ты ждал почестей?!

– Всё, что я сделал – ради Алайна!

– Те, кто на станции, - пытайтесь с ними связаться!

– Как?!

– Да пытайтесь, пытайтесь, - щёлкнул жвалами страж-инсектоид, пронося мимо Джейн ведро кристаллоидов. – Чем-то надо занять себя в последние мгновения… Хей, Шайнаргилис! Справилась, надо же… я думал, от вас и пепла не останется!

Стражи уже собрались у реакторной шахты. Над ней ярким белым огнём горела линза, но её свет не жёг ни глаза, ни кости.

– Вот и всё о том, кто называл себя Кьюгеном и хотел впустить Хаос на Равнину, - раздался негромкий голос. – Ловушка Пламени закрыта и запечатана. Кемагвен, Нерг и я – мы втроём стережём его. И восьмерых, кто пролез за ним, хотя для них Пламя – слишком роскошная тюрьма. Если они вновь возмечтают о Хаосе, мы отправим их в прорыв напрямую. Может, Кьюген, и правда, мог бы слепить из его потоков новый мир. Но проверять это он будет один, без Равнины, других миров и их жителей! Сорок два чужака из Алайна здесь, на тридцати пяти – свежая кровь… и, видно, и раньше они не щадили тех, чьи тела носили.

Яркий луч ударил в ведро и тут же побагровел. В зале стремительно темнело. Рядом повеяло холодом, и Джейн передёрнуло. Тени у стены уплотнились.

– Ты не понимаешь! Алайн должен был жить! Любой ценой…

Отчаянный крик из ведра утонул в шелесте и тяжком гуле – где-то открывались гигантские каменные ворота. Тень накрыла ведро и схлынула. Полезная вещь осталась стоять у реакторной шахты, но ни одного чёрного кристалла внутри не было.

– Теперь не медлите, - лучи Кайшу упёрлись в стражей, и Джейн мигнула, увидев один из них на Хассеке. – Идите в Дом Пламени! Глаза и слабый разум скажут его стражам, что вы – их родичи… Вождь Вепуат, о чём ты? Да, поверят легко, но твои силы сейчас… Что ж, будь по-твоему. Стражи Хассинельг и Тахушсу! Возьмите с собой Вепуата, вождя сарматов. Скажите, что он в плену у вас. Что ворота Сердца открыты, и Кьюген зовёт всех. Каждый из алайналь в телах сарматов пусть придёт сюда.

– Мы могли бы изгнать их и там – без вожака это проще, - сказал Тахушсу.

– Но вы – не целители и не спасёте освобождённых, если их раны тяжелы, - возразила Кайшу. – Каждый живой Сын Пламени на счету! Из их народа осталось три четверти…

Хассек уронил голову на грудь.

– Вам с Шайнаргилис винить себя не в чем. Вся вина на чужаках из мёртвого мира… и одном предателе, уже ушедшем в Ук-кут. Стражи, не медлите! Все сарматы пусть соберутся здесь!

…Тех, кто сидел у стен, уже перенесли в «лазарет». Идти они не могли, даже привстать – еле-еле. Джейн в щель вдоль завесы ошалело таращилась на тела без скафандров. «Знала я, что сарматы мутируют, - но чтобы так?!»