Кристаллы срослись в ком тёмно-синего льда и исчезли. Джейн, боясь шевельнуться и отвести посох от лица, смотрела, как тает иней на полу, на одеждах и панцирях стражей, как они шумно выдыхают…

– Всё хорошо, Шайнаргилис. Он ушёл, - прошептал Хассек, осторожно отводя её посох в сторону. – Воздух больше не убивает.

– Владыка Льда сказал своё слово, - раздался голос Кайшу; сбросив оковы инея, она порозовела. – Те из алайналь, кто не заслужил бездны Ук-кута, останутся в Сфене Льда – спящими, недвижными и безвредными. Никто не разбудит их, кроме Владыки Льда, пока существует Равнина. Так сказал он здесь, перед древним Пламенем… и теперь мы знаем приговор богов.

– Осталось сообщить его алайналь, - сказал Тахушсу. Инсектоида, кажется, ничто не брало – даже голос не дрогнул, хотя сама Джейн до сих пор ёжилась и жалась к тёплому боку Хассинельга. Страж, впрочем, тоже временами встряхивал головой и хвостом и крепко стискивал посох…

– Не будем ждать утра! – линза стремительно меняла цвет и раздувалась, всё ниже нависая над реакторной шахтой. Ещё секунда – и вдоль края встала полупрозрачная беловатая стена, но то, что внутри линзы, было прекрасно видно. Она словно отразила весь столичный Сфен, от высокого неба, где повисли живые дирижабли Кьюссов, до окраин, где у «минных полей» залегли десятки сааг-туулов. Джейн успела разглядеть потрёпанную станцию… и тут в «проектор» из шахты ударил ослепительный световой гейзер.

– Да разгорится Пламя среди ночи! – крикнула Кайшу. Джейн только вяло удивлялась, как всех в зале не сожгло – и смотрела, не отрываясь, как сплющиваются и выпускают крылья разбуженные туун-шу, как вскидываются, размахивая хвостами, сааг-туулы, как взрывается, не долетев и до окраины города, пара снарядов…

– Кьюссы, погонщики крылатых зверей, чародеи и жрецы – и наёмники тварей из мёртвого мира! Смотрите, где тот, на чью мощь вы надеялись! Он в недрах Пламени видит сны о мире, который никогда уже не оживёт. Смотрите, где воины, захватившие Дом Пламени, - худших преступников поглотил Ук-кут, остальные спят вечным сном под ледяной рукой Хингаана. Сердце Пламени в полной силе, - хотите продолжить бой? Но теперь вы одни, чёрный огонь больше не проложит вам путь. Ваши звери будут гореть заживо вместе с вами, может, никто из вас не вернётся в каменные города, - а наградить за службу вас уже некому. Кто из вас так верен Алайну, что пойдёт за него на смерть?

«А ведь могут найтись…» - подумала было Джейн – и ошалело встряхнула головой. Едва Кайшу замолчала, все эскадрильи, как по команде, развернулись, разделились – и рванули в разные стороны. В считанные секунды ни одного «трилобита» в небе не осталось. Хассек странно задрожал, Джейн оглянулась на него, - он корчился от беззвучного смеха. Через пару секунд хохотали уже в голос – и стражи, и Скогны, и Бронны, и неизвестно откуда набежавшие нхельви – те катались по полу, дрыгая лапами.

– Не родилось ещё существо, которое заставит Кьюссов сражаться даром, - подвела итоги Кайшу. В ней, как в зеркале, отражались сааг-туулы – один за другим бронированные звери ложились, в их панцирях открывались проёмы. Наружу выпало одно тело, нанизанное на копьё, за ним – другое… Кто-то свешивался из «люков», отплёвываясь от крови.

– Чёрные камни надо будет собрать, - заметил Тахушсу. – Не навредили бы они кому-то ещё.

– Хассек! А как Джагулы выплюнули кристаллоидов? Если это так просто – почему раньше не… - громко прошептала Джейн, глядя, как отплевавшихся утаскивают за плечи обратно, а сааг-туулы один за другим поднимаются и уходят. За некоторыми остались мёртвые тела. Их уже заволокло плотными тенями, которые вроде бы нечему было отбрасывать. Местами земля подёрнулась инеем. Что-то стремительное змеилось над ней, иногда «клюя» поверхность.

– Стражи Равнины проверят округу, - сказала Кайшу. – Но не думаю, что хоть один из алайналь там остался.

Джагулы тоже не задерживались – где-то шла драка под бронёй зверя, и наружу выбрасывали мертвецов, где-то изо всех «люков» свисали заражённые, и их придерживали, не давая выпасть, - кристаллоиды всё-таки сопротивлялись, мало кто из Джагулов, отплевавшись, оставался на ногах… но драки стихали, «люки» захлопывались, и зверь за зверем трусцой уходили за разлом. Вот поднялись последние два; там всё обошлось мирно – только кого-то приложили по голове, прежде чем из его пасти выпал окровавленный камень, но выкидывать не стали – осторожно, придерживая под ушибленную голову, унесли внутрь. Джейн думала, что и они сейчас уйдут, но нет – оба зверя, склонившись к земле и повесив хвост, брели к станции. Рядом с ней они и легли, уткнувшись мордами в лапы. На панцири вылезли двое Джагулов со штандартами. Оба держали в зубах по кости… и у обоих шерсть была фиолетовой – как у племени Хеллуг… и у тех Джагулов, с которыми Джейн и Хассек когда-то столкнулись у «Элидгена».

– Племена Джелег и Улгех! – линза сверкнула. – Все из вас свободны от злых камней? И я, и сарматы, и боги знают, что вы приняли их не по своей воле. В том, что делали вашими руками, вашей вины нет! Оставайтесь у «Элидгена», охраняйте его, пока сарматы не придут в себя от ран, нанесённых алайналь! Между мной и вами нет дружбы, как её и не было, и за нарушенные клятвы я не могу с вас спросить, - говорите с вождями «Элидгена», если они захотят говорить с вами! Да, все, кроме предателя Ваардзага, живы.

Джейн услышала отдалённый рёв труб и стук барабанов. Джагулы-посланники спускались с «бронеходов» и с опаской подходили к неподвижной станции. «Как же они дверь найдут?» - мелькнуло в голове. Линза уже белела, пейзаж таял в тумане.

– Хеллуги, - выдохнула Джейн. – Если они живы, их надо найти. Сейчас сарматам нужна вся помощь. Чтоб какие-нибудь Кьюссы не решили, что они и без Кьюгена… да у них же куча подселенцев! Они так с ними и улетели!

– Кьюссы… - шумно вздохнул Калиг. – Если вцепятся в добычу – ни за что не выпустят! Пока думают, что от злых камней им польза, так с ними и будут носиться… Эррх! Хассек, проснись! Не видишь – её уже шатает! Живо в купальню – и спать! С вас на сегодня точно хватит.