Двигаясь целеустремленно, я позволила себе ощутить каждый дюйм большого члена этого мужчины. Я чувствую его полноту и вынуждена двигаться быстрее, провожу рукой по груди, по дрожащему животу, пока не нахожу маленький бугорок, который так и просится, чтобы к нему прикоснулись, а затем провожу круги вокруг него.

Мое дыхание, звуки, которые я не могу сдержать, когда меня трахают, и тихие стоны, которые вырываются из меня, нарушают тишину в комнате. Я придерживаю его одной рукой для равновесия и ускоряю темп. Я теряюсь с ним внутри себя, ощущение приближающегося оргазма подкрадывается ко мне, и я тру сильнее – трахаю сильнее – глубже, чем когда-либо достигала.

Я кончаю сильно и громко, затем неистово трахаю себя, сидя на нем сверху. На самом деле, настолько неистово, что не слышу шума. Шум, который я должна была услышать, не случился бы, если бы я не была поглощена этим мужчиной. Если бы я только могла сохранять самообладание, я бы не забылa запереть нижние входные двери в комнату.

Но вместо этого они распахиваются настежь. Тяжелая дверь ударяется о стену, и это лишь слегка настораживает меня. Я не останавливаюсь, я не могу, пока не раздается голос. Голос, который принадлежит не Джеймсу, а незнакомцу.

– Твою мать!
– произносит голос, который я узнаю, как только открываю глаза.

В руке у него телефон, и он направлен прямо на меня.

Я не знаю, что делать. Я спотыкаюсь о плиту, падаю на пол, на четвереньки.

Я бы смутилась, если бы не чувствовалa себя униженной из-за того, что меня застукали трахающейся с мертвым телом.

Мое лицо красное, жар стыда пробежал по шее, я покраснелa. Я не могу подняться на ноги, я ничего не могу сделать, кроме как уткнуться лицом в холодный цементный пол.

Я с трудом осознаю, что мне следует беспокоиться о трех мужчинах, стоящих передо мной. До меня доходит, что я не должна думать о своем смущении, вместо этого я должна разозлиться или, по крайней мере, испугаться.

Они огромные мужчины. Три. Огромных. Мужчины.

Я поднимаюсь на ноги без особого изящества, но теперь все в порядке, расправляю плечи и смотрю им в глаза. Каждому из них.

Первый, самый высокий и худой, но это не значит, что он не пугает.

Он пугает.

Второй, чуть пониже, плотнее, из-за чего вы понимаете, что у него есть мускулы, но они скрыты под слоем жира. Он пристально смотрит на меня.

Я быстро перехожу к последнему, он высокий и мускулистый, весь в татуировках до шеи. Яркий и красочный. У него короткая стрижка, поэтому их всех легче разглядеть. На его лице улыбка – скорее ухмылка, на самом деле, он наблюдает за мной через объектив своего телефона.

– Приятно познакомиться, - говорит он, наконец встретившись со мной взглядом.

Акцент сильный, я не могу его определить. Я не сильнa в определении регионов, если бы он не был таким очевидным, я бы его даже не заметилa.

– Заткнись, Рис, - говорит толстяк, сверкая глазами.

– Просто из вежливости, - говорит он ему в ответ, не отводя от меня взгляда.

Я снова краснею, на этот раз от мыслей, которые только что пришли мне в голову, о том, как он шепчет мне на ухо, говорит мне такие непристойности этим голосом. Он низкий и серьезный, а в сочетании с акцентом выводит меня из себя.

Я с трудом сглатываю и отвожу взгляд. От меня не ускользает широкая улыбка, появляющаяся на его лице, прежде чем я отвожу взгляд. Во рту пересыхает так, что становится похоже на пустыню, и я начинаю беспокоиться. Я должна иметь возможность поговорить с этими людьми. И, надеюсь, это все, что они сделают со мной сегодня вечером.

– У тебя здесь сегодня вечером была дама?
– спрашивает худой.

– Э-э-э...

Я ничего не могу вспомнить на данный момент, я не могу вспомнить ничего, что могло бы ему помочь.

– Блондинка с большими сиськами – в нее стреляли.

Толстяк перебивает своего друга, явно беря инициативу в свои руки.

Я собираюсь с мыслями и понимаю, что они ищут леди, которую Джеймс привез ранее. Я не разгляделa ее как следует, но помню, что она блондинка. Я пытаюсь вспомнить номер камеры, в которую мы ее поместили.

Они выглядят нетерпеливыми. Я начинаю нервничать. Я плохо справляюсь с давлением. Вот почему я работаю с мертвецами. Это всегда обещало мало или вовсе не предполагало социального взаимодействия. Но, я думаю, если ты начнешь с ними трахаться, начнутся неприятности. Я просто никогда не думалa, что это могут быть головорезы, которые заявятся посреди ночи в поисках трупа.

Я указываю на дверь, которую они должны открыть, чтобы найти ее. Рис подходит и тянет за нее. К счастью, я была права: вот она, накрытая простыней, совершенно нетронутая нами. Он стягивает с нее простыню и позволяет ей упасть на пол.