Для удобства вылетания. Понятно. Пчёлы, ага.

Роза постучала по его локтю — по локтю экзоброни, конечно же, — пальцем, привлекая внимание.

— Второй режим включай, и с предохранителя сними сразу. А! Увидишь пчелу с жёлтой мордой — убей издалека. И чтоб своих рядом не было! Не получается — прячься за робота, за что хочешь. Это кислотники, оружие последнего шанса улья. Один кислотник — один робот. Умирают от собственной химозы.

— Стреляют кислотой?

— Плюются. На нас они редко внимание обращают, стараются убить роботов. Но тут центральный улей, не знаю… Вдруг их здесь больше?

— Логично прикрыть роботов, чтоб они прикрыли нас.

— Сечёшь.

— А насколько издалека?

— Ну… метров на десять облако кислоты накрывает. Химические ожоги, аж до костей.

— Понял.

Пол тяжело толкнулся в ноги, и оба борта катера откинулись. Вокруг оседали тучи серо-коричневой земли.

— Оборону заня-а-ать!

Позади ближайшего робота виднелась широкая полоса вырытой им же траншеи. Взвод бодро сгрузился туда и ощетинился стволами в сторону улья.

Рядом оказался Дрозд, мелькнул значок закрытого канала.

— Рассказывай!

Петька быстро вывалил полученную информацию.

— Молоток, неплохо поговорил. Держи.

— Запасная батарея?

— Ага. Тут у каждого есть, а то и по две. Они уж привыкли, как само собой. Одной никогда не хватает.

Впереди всё чаще начали проблёскивать вспышки лазеров. Петька оглянулся вдоль траншеи.

— А мы вперёд не будем перемещаться?

— На войне, Сёмыч, надо уметь исполнять приказы командования.

— Держать оборону?

— М-гм… — Дрозд вглядывался в проявляющийся за пылевой завесой силуэт улья; вспышек впереди было всё больше, они сплетались в сплошной сетчато-светящийся купол, земля гудела… — Смотри, первая линия — почти гарантировано смертники. Вторая — под вопросом. Часть, по идее, должна бы иметь шансы. Третья должна удержаться и пойти за роботами, которые будут ломать эту пчелиную архитектуру. И организовать зачистку.

В-в-в-вурфл-ск-ск-ск… — из-за робота вывернулась прорвавшаяся сквозь второе кольцо пчела. Над головами засвистели, завибрировали крылья. Обычная, не с жёлтой мордой! Петька вскинул лазер, но располовиненная тушка уже упала за краем траншеи.

Небо над ульем очистилось, и от второго ряда траншей уже доносилось «ура!»

— Про численность девчонки говорили что?

— Все считают, что колония небольшая, как и предыдущие.

— Небольшая насколько?

— Точных цифр не называли.

— А вот это зря. Небольшая колония пчёл — настоящих пчёл, Сёма, это пятнадцать-двадцать тысяч особей. В среднем улье, чтоб ты понимал, их может быть и восемьдесят тысяч. Допустим, эволюционировав в сторону увеличения массы тела, пчёлы пошли по пути сокращения поголовья в улье. Предположим, десять тысяч особей. Ладно — пять. Сколько из них боеспособных? И где они? Не было тут, — Дрозд говорил всё тише, и от этого становилось тревожно, — ни трёх тысяч, ни даже двух, хоть убейте меня…

— Вам что-то не нравится?

— Да не то слово, Сёмыч. Сильно просто всё. Слишком просто. Долетели, высадились, переубивали защиту, вломились внутрь, зачистили. Ну, что это за сюжет? Как кашу манную по столу размазывать… Если только…

— Если только что?

— Если только эти чуваки, создатели сюжета, не понадеялись, что сейчас мало кто смотрит старое кино, снятое по Хайнлайну.

— Я смотрел! — несколько ревниво ответил Петька. Как-то вот это обидно даже. — И даже книгу читал! Только там не пчёлы, а жуки были. Или жуки, похожие на пауков…

Но Дрозд думал о чём-то своём:

— Это, Сёмыч, неважно. Что там на главной планете у этих жуков было, напомни-ка мне?

Пыль осела, и было отлично видно, что вторая линия спешно выбирается из траншей и устремляется вперёд, за шагающими роботами.

— Приготовиться! — крикнул Замятин.

Петька торопливо сортировал роящиеся в голове книжные и кинематографические образы. Вот что значит: слишком много всего понамешано! Как же она?.. Клендафу! Клендафу была…

— Клендафу была пустой внутри! Она вся была огромным ульем!

— Правильно!

Капитан Замятин поднялся на край траншеи:

— Выдвигаемся!

Дрозд поспешно переключился на общий канал:

— Капитан, стой! Назад! Это ловушка!

Осталось неизвестным, что хотел ответить капитан. Земля загудела и задрожала под ногами, словно мембрана барабана. Стенки улья — той части улья, что торчала из земли — засветились, и сплошным, чёрным на фоне неба потоком полились они. Вот теперь их реально были тысячи. Десятки тысяч, возможно?