Что, черт возьми, я могу сделать, кроме как делать то, что мне говорят?

— Ладно. Ты же знаешь, мне понадобится одежда, прежде чем я куда-то пойду. Я не смогу носить твою рубашку в течение семи дней.

— Позже я куплю тебе кое-что в магазине.

— У меня в коттедже есть одежда и еще кое-какие вещи, которые мне нужно купить. — У меня там есть несколько очень важных вещей — последнее из того, что для меня что-то значит.

Благодаря Маркизу мне не пришлось оставлять их в Монако. Было бы безумием с моей стороны оставлять их на даче.

— Я также организую забрать твои вещи из коттеджа.

Мои брови сошлись на переносице. — Можно мне пойти?

— Нет.

— Почему нет? Конечно, будет быстрее, если я смогу захватить то, что мне нужно.

— Ответ — нет.

— Почему?

— Потому что я так сказал.

Боже, какой придурок. — Это звучит так, будто мне ничего не разрешат сделать. А как насчет того, что делать с моей сестрой? Теперь, когда я здесь, я надеялась помочь разобраться с ее вещами.

— Об этом уже позаботились.

— Кто?

— Я буду работать с твоим отцом, чтобы разобраться с ее вещами и организовать похороны, чтобы все прошло максимально конфиденциально. Тебе не нужно вмешиваться. Согласно твоему первоначальному плану, я уверен, что ты не планировала разбираться с вещами сестры.

Мои плечи опускаются.

— Нет. Я просто подумала, что смогу сделать это сейчас.

Я знаю, какой папа. Я не осталась после смерти мамы, но Скарлетт сказала мне, что он выбросил все ее вещи. Я не хочу, чтобы то же самое произошло с вещами Скарлетт.

— Я не прошу многого, — добавляю я. — Она была моей сестрой. Я не хочу, чтобы ее вещи выбрасывались. Так сделает мой отец. Ее вещи были особенными для нас двоих.

Когда он выглядит так, будто хотя бы обдумывает эту возможность, я чувствую надежду.

— Я подумаю об этом.

Прежде чем я успеваю возразить, он отстраняет меня, уходя и резко обрывая наш разговор.

Я смотрю ему вслед, пока он направляется на открытую кухню, и удивляюсь самой себе, когда решаю последовать за ним.

Я знаю, что, возможно, перехожу границы, но мне нужно знать, сколько времени ему понадобится, чтобы подумать. Он сказал — нет тому, чтобы я посмотрела видео и не пошла в коттедж и магазин. Теперь он сказал — нет тому, чтобы я пошла разбираться с вещами Скарлетт. Единственное, на что он согласился, — это увидеться с папой, и я никогда специально об этом не просила.

Я ненавижу чувствовать себя в ловушке и не хочу чувствовать себя здесь узником, хотя я им и являюсь.

Когда я приближаюсь, он бросает на меня сердитый взгляд.

— Что ты делаешь?

— Сколько времени тебе понадобится, чтобы подумать? — спрашиваю я, игнорируя его вопрос.

Он просто смотрит на меня в ответ. Молчаливые мгновения, которые проходят, кажутся мне вечностью.

— Я хочу получить конкретный ответ, — добавляю я, когда он продолжает молчаливо пялиться на меня.

Ухмылка возвращается на его лицо, и я не уверена, что мне больше нравится. Серьёзная его версия или эта.

— Женщина, у тебя есть чертовы яйца, раз ты требуешь что-то от такого мужчины, как я, — заявляет он, и та дрожь, которую я чувствовала раньше, возвращается.

— Я что, должна просто сидеть здесь взаперти и делать то, что мне говорят?

Он наклоняется близко, как и прошлой ночью, но на этот раз я отступаю. Он делает еще один шаг вперед, а я еще один шаг назад. Мы повторяем, как будто танцуем, и я чувствую, что он хищник, а я добыча. Когда моя спина упирается в стену, он ставит одну руку мне над головой, а другую рядом с руками, чтобы не дать мне убежать. Вот тогда в моем горле образуется ком размером с Техас.

— Саммер Ривз, у тебя уже два удара, детка, и, похоже, угроза выцарапать мне глаза станет третьим, — его голос тихий, ровный, но от него веет хищной уверенностью, которую я почувствовала еще несколько минут назад.

— Я не сделала ничего плохого.

Он смеется.

— Чёрт возьми, ты серьёзно? Попытка застрелить меня — это, по-твоему, нормально? Давай я объясню, как будет работать наша договоренность.

Он делает паузу, позволяя словам повиснуть в воздухе.

— С таким послужным списком тебе придётся заслужить всё, чего ты хочешь от меня.

Мои мышцы напрягаются.

— Заслужить?

— Да, Куколка, заслужи.

Когда его смелый, пронзительный взгляд падает на мое тело, и его глаза темнеют от желания, я точно знаю, что он имеет в виду под словом — заслужить и мое сердце замирает. Я не могу играть роль порядочной женщины, которой я хотела бы быть, когда я почти призналась, что была шлюхой прошлой ночью. И не просто шлюхой. Я из тех, кто работает в секс-клубе и отдается за деньги.