— Нет, сосредоточься на этом. У нас есть дела с Войриком. Максим возьмет на себя твои обязанности, пока ты работаешь над этим.

Как Общак, я забочусь о деньгах и безопасности, что для меня естественно, поскольку я уже работаю в Markov Tech.

Максим встает. — И с этим я пойду делать цифры. Увидимся позже.

— Увидимся, — говорю я, и он уходит.

Мне тоже пора идти. Я собираюсь встать, но Эйден меня останавливает.

— Секундочку, — говорит он с решительным кивком, и я расправляю плечи. — Эрик, я знаю, что для тебя значит найти Роберта.

Эйден хороший лидер, но он также был мне хорошим другом. Я уважаю его за то, что он выбрал меня своим Общаком, когда было полно других подходящих кандидатов на выбор. Больше всего мне в нем нравится то, что он заставил меня доверять ему в самых простых отношениях, просто потому, что он любил мою сестру. Он бы отдал за нее свою жизнь в мгновение ока. Вот почему я доверяю ему, и я знаю, что все, что он собирается мне сказать, это из-за нее тоже.

— Я знаю, — говорю я.

— Хорошо, потому что я тебя прикрою, и ты должен это знать. Так что, если дерьмо попадет в вентилятор, я не хочу, чтобы ты справлялся со всем сам. Ты, черт возьми, звони мне и вызывай подкрепление, если понадобится. Не позволяй жажде мести завладеть тобой.

Иногда пугает, насколько хорошо он меня знает. Думаю, это из-за схожего жизненного опыта. Оба наших отца погибли во время теракта в Синдикате, но я имею в виду тот опыт, который оставляет ощущение, что тебя обманывали вечно, и те, кого ты любишь, были обмануты в равной степени из-за тебя.

Для него самой большой потерей стала его первая жена. Она погибла в пожаре. Его сын также пропал без вести почти на десять лет в результате того же инцидента. Оба случая произошли из-за его предыдущих связей с Орденом, той же террористической группировкой, с которой я связался. Если кто-то и знает, что я чувствую, так это он.

Но даже он не знает, что сломало меня и сделало меня сумасшедшим. Что действительно сделало это, так это осознание того, что мою сестру снова и снова насиловали из-за меня. Джуд приставил пистолет к моей голове и заставил меня смотреть запись одного из многих случаев — как он так любезно сообщил мне — когда он ее насиловал. Затем он заставил меня выполнять его приказы, угрожая ее жизни и жизни моей матери, если я не сделаю то, что мне сказано.

Вот что меня сломало.

А не все остальное, хотя и оно было достаточно плохим.

Я жил, чтобы защитить свою семью. В то время я ничего не мог сделать.

Оружие, для изготовления которого они взяли меня в плен, называлось Горнило. Предполагалось, что это будет электромагнитное устройство, которое может послать импульс, чтобы вывести из строя что угодно. Буквально что угодно. Самолет мог упасть с неба, ракета могла быть остановлена, что угодно. Роберт и Джуд знали о чертежах, которые мой дедушка спрятал, потому что не хотел, чтобы они попали в чужие руки. Я хитроумно не создавал оружие по этой причине, а также потому, что знал, что его создание означало смерть для моей семьи.

Каждый день, проведенный в плену, мне приходилось находить какой-то изобретательный способ затянуть время, потому что я знал, что они убьют меня, как только я доберусь до цели, а если я умру, то и моя мать с сестрой тоже умрут.

— Не позволю, — говорю я, но в глубине души знаю, что не могу этого обещать.

— Кроме того, Оливия не будет слишком рада, если я допущу, чтобы с тобой что-то случилось.

Я усмехаюсь.

— Моя сестра беспокоится обо мне?

— Всегда. Я стараюсь держать ее подальше от бизнеса, насколько это возможно, но это личное для нее, потому что она тоже знала Роберта. Я не рассказал ей многого, но она в курсе того, что происходит.

— Я буду иметь это в виду.

— Моя цель — решить эту последнюю часть головоломки, чтобы мы все могли двигаться дальше.

Я киваю, хотя не уверен насчет того, чтобы двигаться дальше. Мне все еще нужно выносить психологические раны. Когда я только вернулся, я прошел терапию только потому, что этого хотела моя мать. Это не сработало, и я не знаю, было ли у меня посттравматическое стрессовое расстройство или что-то в этом роде, но я знаю, что то, что сломалось во мне, уже не исправить. Я был в плену пять лет, и все, кого я любил, думали, что я умер. Никто никогда не узнает, какую боль я пережил и какие чертовы страдания. Но что хуже всего, так это мое желание смерти и осознание того, что я не могу умереть, иначе моя семья будет страдать больше, чем я.

— Да. Было бы хорошо закрыть эту главу моей жизни, — говорю я, чтобы подшутить над ним, но я знаю, что часть меня, которую нельзя исправить, всегда будет повреждена.

Всегда будь сломанной.

Вы не сможете восстановить что-то, если оно уже сломалось. Даже если попытаетесь.

Глава 8

8

Саммер

Начинает темнеть, а Эрика все еще нет.

Вскоре после обеда он оставил меня на попечение своих сотрудников.

Он познакомил меня с Лиссой, своей служанкой, которая находится здесь шесть часов в день, с Олегом, одним из его личных телохранителей, который будет присматривать за мной — скорее, наблюдать за мной — когда Эрика здесь нет, и с Борей, его заместителем. Боря был тем парнем, который пришел сегодня утром, когда я впервые вышла.