— Ничего. — Она вздохнула. — Мне тоже скучно.

Такие дни, как этот, мы обычно проводили вместе. Мы выбирали шоу, которое можно было бы посмотреть с удовольствием. Мы пекли печенье и заказывали пиццу. Мы валялись в пижамах, стараясь по максимуму развеять скуку. И почти всегда я заставляла ее прослушать первый вариант песни.

— Я написала песню, — сказала я ей. — Ты послушаешь ее для меня?

— Да, черт возьми! — Она взвизгнула и захлопала в ладоши. — Как в старые добрые времена.

— Хорошо. — Я встала с дивана и взяла гитару, которая стояла в углу у камина. Затем я включила громкую связь на телефоне и спела песню, которую Дюк слышал, как я пела снаружи.

Она смеялась над смешными словами, подпевала припеву, а когда я закончила, зааплодировала.

— Это потрясающе. Я уже слышу ее по радио.

У меня упало сердце.

Этой песни не будет на радио.

Кто знал, что может случиться с моей карьерой, когда я перестану быть на слуху? Возможно, я погубила ее навсегда, уехав из Нэшвилла.

В итоге — музыка была важна для меня. Я не могла заглушить эту частичку своей души, Джейд или Люси, потому что это была такая же частичка обеих женщин, как и их бьющееся сердце.

Может быть, мне удастся упросить Трэвиса позволить мне научить его играть на гитаре. До сих пор он был способным учеником испанского, хотя у нас было всего одно занятие. Дюк подкупил его наличными, чтобы он пришел на первый урок. Я подкупила его печеньем, чтобы он зашел на секунду.

— Эм, тут кое-что пришло для тебя, — сказала Эверли. — Курьер доставил посылку в здание от лейбла.

— Что? — Я села прямее.

— Лейбл прислал юридические документы.

— Тьфууу, — простонала я. Я знала, что так и будет. Мой четырнадцатилетний контракт истекал через девять лет, и я работала над новым альбомом.

— Может, мне отправить тебе документы?

— Я не могу избегать их вечно, не так ли?

— Наверное, нет. Если только ты не хочешь стать Джейд Морган.

Чем больше я обдумывала свои варианты на прошлой неделе, тем больше терзалась. Было бы проще оставаться Джейд. Скотт мог катиться ко всем чертям, и мне было все равно, как мое исчезновение отразится на его карьере. Но мои родители воспитывали меня так, чтобы я не уклонялась от ответственности. Я задолжала лейблу неустойку за разрыв контракта. В конце концов, я подписала его, согласившись с условиями.

И у меня там работали друзья. Участники группы, которые много лет путешествовали со мной. Я познакомилась с несколькими бэк-вокалистами, хотя лейбл выбирал моих бэк-вокалистов сам, большинство из них оставались со мной только на месяцы или, самое большее, на год. Затем был студийный персонал. Звукорежиссеры, благодаря которым работа над каждым альбомом была потрясающей.

По крайней мере, часть моего штрафа пойдет на их зарплату — вот что я говорила себе.

— Да. Пришли их мне, — сказала я.

Пыль этого приключения осела, и я обнаружила, что смотрю на горизонт, страстно желая продолжать идти вперед. Но сначала мне придется вернуться и навести порядок.

— Ладно. Я могу чем-нибудь помочь? — спросила Эверли. — Хочешь, я проколю шины на «Мазерати» Скотта?

Я хихикнула.

— Не искушай меня.

Мы обсудили ее планы на день — прогуляться по парку и пройтись по магазинам — и закончили разговор, пообещав поговорить завтра.

Я отложила гитару и побродила по дому, жалея, что наш разговор не затянулся подольше. Может, мне прибраться? Посидеть в саду? Вздремнуть?

Мне ничего не понравилось.

Неугомонная энергия в кончиках моих пальцев переполняла меня, и мне хотелось только одного — двигаться. Поэтому я взяла ключи с кухонного стола, села в машину и отправилась в город. В конце сентября погода была все еще теплой, поэтому я надела шлепанцы, джинсы свободного кроя и футболку с длинными рукавами. Она была белой, а это означало, что перед тем, как что-нибудь съесть, мне нужно будет переодеться или найти слюнявчик. Надев бейсболку Дюка, чтобы прикрыть лицо, я решила продолжить свое исследование Первой улицы, поскольку оно было прервано в тот день, когда я зашла в галерею.

Как и прежде, тротуары были в основном пусты. Я медлила с каждым шагом, не торопясь проходила мимо магазинов и ресторанов. Я пробыла в Монтане сколько, почти два месяца? Если я не найду, чем занять свое время, то сойду с ума этой зимой.

Да, у меня был телевизор, но я чувствовала себя виноватой, когда смотрела его весь день. Как бы я ни надеялась полюбить чтение, как моя мать, ни одна из книг, которые я брала в руки, мне не понравилась. В следующий раз я собиралась попробовать триллер или мистику. Но даже если бы я стала прожорливой читательницей, я жаждала вызова.