Шрифт:
Я начинаю сомневаться в порядке первых цифр, пока мы оба с болезненным отчаянием дергаем дверную ручку.
– Попробуй два, три, четыре…
– Я такой идиот.
– Он практически рычит, перебирая последовательности цифр.
– Чертов идиот.
Я всхлипываю, произнося его имя.
– Айзек…
Бип, бип, бип, бип.
Ошибка.
– Это глупо. Это так чертовски глупо…
– Тут я вынужден с тобой согласиться.
– Раздается другой голос.
Монстр. Решающий наши судьбы.
Кровь отливает от моего лица, а дыхание застревает в горле, как пробка в горлышке бутылки.
– Нет-нет, подожди…
Возня, странный шум.
Айзек издает какой-то звук.
Боль.
– Нет… пожалуйста!
– Я кричу, визжу, колочу в дверь обоими кулаками.
– Оставьте его в покое! Нет, нет! Айзек!
Мне отвечает какая-то суматоха.
Шаги, неразбериха незнакомых голосов.
Я не слышу его.
Я не слышу Айзека.
– Нет!
– Сумасшествие смешивается с моими мольбами, когда я осознаю ужасную неизменность этого момента. Героическое спасение сменяется прощанием.
– Не трогайте его!
– кричу я, продолжая колотить в дверь, молясь, чтобы она рухнула под тяжестью моей агонии.
– Не смейте его трогать!
Хранитель времени смеется надо мной.
– Прошу прощения, что изменил код, но я не мог рисковать, когда вокруг бегают незадачливые спасатели, - говорит он, притворяясь, что сожалеет.
– Жаль, что для вас все закончилось неудачно, хотя я и уважаю ваши героические усилия.
Зарыдав, я падаю вперед, целуя губами поверхность двери, надеясь, что чем ближе я буду к нему, тем большую силу обретут мои слова.
Но уже слишком поздно.
Меня встречает лишь тишина.
Я опускаюсь на пол рядом с безжизненным телом Роджера, сворачиваюсь в дрожащий клубок, лишенный надежды, и отдаюсь подкрадывающемуся оцепенению медленной смерти.
Он вернулся.
Айзек вернулся за мной.
И этот выбор стоил ему жизни.
ГЛАВА 24
Господи, неужели кто-то перемешал мой мозг в блендере?
Я моргаю, пока кусочки не складываются в единое целое. Я сижу на стуле под тусклым освещением. Ремни с храповиком вокруг груди и бедер крепко фиксируют меня. Запястья скованы за шеей, а ноги…
Я пытаюсь вытянуть их, но ничего не получается. Наручники на лодыжках.
Фантастика.
Я помню… как стоял у двери Эверли.
Точно. Я сделал это. Я сбежал.
Но туман продолжает рассеиваться, и становится ясно, в какое дерьмо я вляпался. Кряхтя, я оглядываюсь по сторонам, насколько позволяет мое положение. Знакомая обстановка: клетки, стол, медицинские принадлежности…
Подвал.
На этот раз я нахожусь в огромной, зарешеченной клетке, дверь которой широко распахнута.
Черт возьми, я же был прямо там. Но как только я понял, что не один, меня словно пронзила молния. В ушах зазвенели помехи. По венам разлился жар.
Все мышцы свело судорогой. Электрошокер. Чертова штука превратила меня в камень, позволив им утащить мое бесполезное тело.
– Что ж, - бормочу я, - я был прав. Я сожалею об этом решении всеми фибрами души.
– Ну да, мне нравится называть это «пожинать плоды своих действий».
Передо мной появляется самодовольное лицо. Хранитель времени.
Черт, мне действительно нужно выяснить имя этого засранца.
– Или, как сказал бы наш покойный друг Роджер Оксли, - глупым должно быть больно. И к твоему несчастью, боюсь, мы еще даже не начали.
Покойный друг… Я убил Роджера?
Могу поклясться, что он был жив, когда я его оставил в камере.
– Ты должен простить меня, но я пока не в настроении для комедийного вечера.
– О, ты будешь в порядке через минуту.
– Он отмахивается от меня, словно меня ужалила пчела.
– Скажи, а разве вас не бьют электрошокером на полицейской подготовке? Я думал, к этому привыкаешь.
И вот оно.
Вероятно, ему не терпелось выложить все, что он обо мне знает.