– Доброе утро, - сказал он.
– Пара кратких объявлений, и затем мы введем вас в курс дела. Перво-наперво: Лукас и Жан будут одеты в бесконтактное джерси до дальнейшего уведомления, и не будут участвовать в сегодняшних схватках.

Рука Кэт на его колене должна была ободрить, но Жан почувствовал в ней только предупреждение. У него было полсекунды, чтобы понадеяться, что тренеры не заметили его реакции на новость, но, конечно, они заметили. Хименес встретил настороженный взгляд Жана и сказал только:

– Мы будем ежедневно оценивать прогресс и повышать нагрузки, когда это будет безопасно. Это не подлежит обсуждению.

Жан не мог возразить, поэтому он до крови прикусил внутреннюю сторону щеки и подумал, что нет. Он всю неделю носил это джерси как нежеланную петлю на шее. Сегодня должен был быть его последний день, когда он страдал от ограничений. Вместо этого они оттеснили его на три шага назад и полностью удалили с площадки.

– Если вы не сохранили этот номер в своем телефоне, пожалуйста, добавьте его прямо сейчас, - сказала Лисински, повернувшись и что-то нацарапав на доске. Она дважды подчеркнула номер телефона, закрыла маркер и постучала пальцами по доске, осматривая комнату.
– Это телефон службы безопасности кампуса. Пока мы будем в Лионе, у нас будет сопровождение, и вы заметите, что их присутствие увеличилось, когда вас отпустят на обед.

Хименес, наконец, раскрыл свою папку и вытащил цветную фотографию Грейсона Джонсона во всю страницу. Снимок в анфас на темном фоне навел Жана на мысль, что они взяли его с сайта Воронов. Даже на фотографии Грейсон излучал недоброжелательность, и Жан отвел взгляд от пронзительного взгляда этого человека.

– Если вы увидите этого человека где-нибудь в кампусе, вы должны в первую очередь сообщить об этом службе безопасности кампуса, а затем любому из нас, - сказал Хименес.
– Мне все равно, спрашивает ли он у вас дорогу, мне все равно, если вы просто увидите, как он завязывает шнурки на углу. Если вы просто думаете, что это он, вы набираете номер. Вы поняли?

– Подождите, - сказала Ананья, наклоняясь вперед и пристально вглядываясь в фотографию. Неуверенность остановила ее, но Жан слышал, как она пытается вспомнить: - Я знаю это лицо. Это Ворон. Это... о, - сказала она, поворачиваясь и пристально глядя на Лукаса. Между братьями была разница в несколько лет, и Грейсон обладал большим весом и яростью, чем Лукас, но сходство все равно было слишком очевидным, чтобы его игнорировать.
– Это твой брат, да? Грей?

– Грейсон, - сокрушенно согласился Лукас.
– Вчера он приезжал в Лос-Анджелес в поисках Жана. Сказал, что просто хотел поговорить, но...
– Он сглотнул так сильно, что Жан это услышал. Каким-то образом Лукасу хватило здравого смысла свести жестокость Грейсона к самой простой правде: - Он пытался убить Жана.

– Похоже, вас обоих, - сказал Шон.

– Ему было наплевать на меня. Он просто разозлился, что я встал у него на пути, но я ничего не мог сделать, чтобы остановить его. Если бы не появился тренер Л., он...
– Лукас замолчал.

Жан не хотел возвращаться к этому разговору так скоро, но тихий ужас в голосе Лукаса заставил его потрогать свои бинты.

– Конечно, ты не смог бы с ним справиться, - сказал он с таким раздражением, что Джереми бросил на него страдальческий взгляд.
– Единственный, кто мог одолеть Грейсона в драке, был...

Ответ неожиданно застрял у него в горле, обострившись до неузнаваемости после вчерашнего нападения. Он бы разорвал свой язык в клочья, если бы заставил себя произнести это, но этот звук отдавался в его ушах громче, чем биение его собственного сердца. Зейн.

Зейн Ричер, обещавший защитить его от насилия Грейсона и который годами боролся изо всех сил, чтобы всегда быть лучше, когда это было важнее всего. Зейн, так сильно хотевший попасть в Свиту, что Жан не мог ему не доверять, который мог бы легко вышвырнуть Грейсона из их комнаты в любой момент, как только узнал, что Жан получил сообщение, но только отвернулся и велел им вести себя потише.

На мгновение Жан почувствовал себя в нескольких месяцах отсюда, стоящим на коленях в отчаянной мольбе. Он услышал, как его голос срывается, когда он умоляет Рико принять Зейна; он почувствовал, как его окровавленные пальцы скользят по запястью Рико. Больше всего на свете он помнил выражение глаз Рико: холодное веселье на непрошеное унижение Жана, перешедшее в смертельную злобу в тот момент, когда Рико понял, что Жан больше боится их внезапного союза, чем потенциального возмездия со стороны Рико. Ему следовало бы побить Жана за то, что он забыл, кто его Король. Вместо этого он заставил Жана наблюдать, как он натравливает Зейна и Грейсона друг на друга.

Его желудок скрутило, во рту горело, когда он подавил прилив кислоты. Жан прочертил линии на своем предплечье, чтобы найти его центр. Джереми схватил его за запястье, чтобы остановить, и Жан заставил себя отвести взгляд к дальней стене. Бледная краска с яркими узорами разительно отличалась от Гнезда и остро напоминала, что он находится так далеко от Западной Вирджинии, как только возможно. Рико был мертв, Зейн выпустился, а Грейсону завтра предстояло уехать из Калифорнии на летние тренировки Воронов.