Как бы я ни старалась, как бы часто ни доказывала свою преданность, Хакс никогда не впустит меня в свою жизнь. Он никогда не будет доверять мне.

Он никогда не полюбит меня.

— Хорошо, — прошептала я.

Он кивнул, опустив взгляд в пол. И, как истинный Хакс, больше не произнес ни слова.

Стены давили на меня. Воздух был таким тяжелым и плотным, что наполнить легкие было почти невозможно. Если я останусь здесь, то задохнусь, поэтому я бросилась к вешалке для одежды и схватила свою сумочку. Моя рука была уже на дверной ручке, когда тихий голос Хакса остановил меня от попытки сбежать.

— Эв?

Я не обернулась. Один взгляд на него, и я могу рухнуть.

— Да.

— Спасибо.

Он все время повторял «спасибо». Всегда за все благодарил. Но этот раз разбил мое сердце на тысячу кусочков. Я не хотела, чтобы меня благодарили. Я не хотела его благодарности.

Я хотела его самого. Каждый разбитый, сварливый, прекрасный кусочек.

— Так не должно было быть, — прошептала я.

— Нет. Это всегда должно было закончиться именно так.

Не плачь. Пока нет.

— Я думаю, мы неплохо потрахались, верно? Вот и все, чем это было. Просто трах.

Его молчание было невыносимо. Потому что в его молчании было согласие. Подтверждение того, что все, чем я когда-либо была для него, — это средством для достижения цели. Женщиной, согревающей его постель.

Дверь чуть не ударила меня по лицу, когда я распахнула ее и вышла из галереи. Я направилась к заднему выходу, не желая видеть самодовольное лицо Кэти, если войду в выставочный зал.

Она победила. Она получила то, что хотела. Хакс и галерея были в ее полном распоряжении. Она могла воровать прямо у него из-под носа, и это была не моя проблема. Больше нет.

Я достала из сумочки ключи от «Тахо», но мой палец замер на кнопке, чтобы открыть дверцу.

Но машина не моя, она Хакса. И куда я направлялась? К нему домой? Это место тоже было не моим. Я в ужасе попятилась от внедорожника. Бриллиантовое кольцо на моей руке обожгло кожу, и я сняла его, сунув в карман.

У меня ничего не было.

Я потратила те немногие сбережения, которые у меня оставались, чтобы платить Керриган за аренду. Я не нашла оплачиваемую работу, чтобы пополнить свой банковский счет. У меня ничего не было.

И это была моя вина. Потому что я думала, что фиктивный брак — мое призвание.

Я развернулась и выбежала из переулка, обогнула угол квартала и направилась вниз. Ноги автоматически повели меня к моей квартире, но прежде чем я успела броситься наверх и справиться с эмоциональным срывом, который надвигался, клубился, как дым, и был готов утопить меня в пламени, я услышала свое имя.

— Эверли! — Керриган помахала мне из фитнес-студии, когда бросилась в мою сторону.

На ней был комбинезон, забрызганный белой краской. Брызги напомнили мне о Хаксе, и мое сердце сжалось. Но, будучи притворщицей, я изобразила счастье улыбкой и взмахом пальца.

— Эй! Это место выглядит великолепно.

— Спасибо. Я просто вношу кое-какие коррективы, а потом, скрестив пальцы, думаю, что мы будем готовы к торжественному открытию на следующей неделе. — Она просияла. — Хочешь первая здесь все посмотреть?

Нет.

— Конечно!

Я последовала за ней в фитнес-студию, пытаясь вспомнить, как она выглядела раньше. Темно, пусто и грязно. Керриган добавила большие окна, выходящие на улицу, такие же, как в ее квартире наверху, что позволило обеспечить естественное освещение. У двери была симпатичная стойка, за которой администратор будет встречать посетителей.

Найми меня. Я открыла рот, готовая умолять о работе, но остановилась. Я не собиралась оставаться в Каламити и не хотела подставлять Керриган, когда сбегу из города.

— Что ты об этом думаешь? — спросила Керриган, проходя по главному залу. Он был открытым и просторным. Вдоль одной из самых длинных стен висели зеркала. Вдоль другой — балетный станок. В углу стояла клетка с большими мячами для упражнений. На полке были разложены коврики для йоги. Керриган нашла инструкторов для проведения занятий йогой, пилатесом и фитнесом у станка. Сюда можно будет попасть женщинам и мужчинам всех возрастов, в том числе раз в неделю будут проводиться занятия для беременных.

— Ты проделала потрясающую работу, — сказала я своей подруге.

— Спасибо.

Радость на ее лице была такой сильной, что мои глаза наполнились слезами. Я попыталась вытереть их насухо, пока она не увидела, но черт бы побрал эти зеркала. Они ничего не скрывали.

— Эй. — Она подошла и коснулась моей руки. — Что не так?

— Ничего. Все. — Я всхлипнула, пытаясь взять себя в руки. — Я, эм… возможно, мне придется немного побыть наверху. Это нормально?

— Конечно. — На ее лице отразилось понимание. — Ты хочешь поговорить об этом?