Мы с Невесом не проронили ни слова. Мы автоматически бросились к измученной девушке, стараясь предотвратить её конвульсивные действия.

Ещё несколько минут, и она уже просыпалась в своём плотном теле, представляя собой маленького колючего хищника, вернувшегося в свою клетку. Медленно открылись веки, и её взгляд обрёл блеск, характерный для безумцев, когда их мускулы расслабляются после опасного приступа ярости. В страхе она ощупала свой лоб, покрытый потом. Она зажгла свет, в жажде физической реальности. Растерянная, она уселась на постели, фиксируя стены с большей уверенностью, и чтобы убедиться, что она находится в своей постели, у себя дома.

Постепенно она пришла в себя, успокоилась, восстанавливая свои силы; однако какое-то беспокойное и горькое спокойствие проявлялось в ней.

— Это был кошмар? — спросила она себя. И кто знает, не привели ли её синхронные страдания к приступу безумия?

Её голова гудела от боли, она чувствовала недомогание, у неё поднялась температура.

Марита повернулась в своём физическом прибежище с чрезмерным усердием так быстро, что мы не успели предпринять что-либо, чтобы обезболить её память.

Она сохраняла в мыслях все подробности услышанной и увиденной ситуации, и, снова заключённая во внешние впечатления телесных чувств и понятия глубинной истины, которую ей не удавалось открыть, она разразилась рыданиями, чтобы затем в относительном покое забыться тревожным сном при первых лучах восходящего солнца.

11

Поскольку мы сотрудничали в помощи «донне» Беатрисе, которая с каждым днём становилась слабей, мы вернулись к Марите, когда повседневная работа была закончена.

Наступил ноябрь с его проливными дождями.

В этот день, после нескольких часов, отмеченных чрезвычайной жарой, гигантские тучи накрыли вершины гор, подгоняя сумерки, нагруженные водой и туманом. Копакабана в часы пик представляла собой сплошной шум и гам. Заполнившие улицы люди, казалось, ссорились за первое место в конкусе спешки. Настоящий импровизированный марафон. Автомобили изливались огромными очередями людей, явно жаждущих домашнего спокойствия, шедших с юга и из центра, машины гудели на мокром зеркале асфальта, выбирая свой путь. Прохожие в капюшонах толкались локтями в ожидании общественного транспорта, который шёл с крайнего юга.

Приёмная дочь Клаудио добралась до большого здания под проливным дождём.

От Копакабаны до Фламенго маршрут на автобусе, когда он тронулся, был недолог, а от автобуса до дома было всего несколько шагов. Но даже в этом случае, когда она сняла свой плащ перед лифтом, она казалась вышедшей из бассейна.

Всё вокруг казалось холодным и сумрачным; но более мучительным, чем мрачный день, была её измученная душа, которая вставала перед её усталыми от бдения глазами.

Вдруг её внимание привлекла соседка своими мягкими украшениями, которые она переносила в корзине, сплетённой из металлической проволоки. Подойдя к ней, девушка бегло просмотрела разноцветные бумаги, подготовленные для праздничной ночи по случаю дня рождения в соседней квартире, автоматически произнесла несколько коротких слов восхищения и вновь погрузилась в раздумья, чтобы хоть как-то найти облегчение в момент прихода в семейный приют.

Но там её никто не ждал.

Одна, она вытянулась в постели, стараясь вспомнить все события бессонной ночи, но желудок требовал подзарядки. Она вспомнила, что провела день без единой крошки во рту. Она встала и пошла в столовую за остатками еды. Но блюда, остававшиеся там, не вызывали у неё аппетита. Несмотря на низкую температуру своих ледяных рук, она ощущала возбуждение и жар. Она устала от раздумий, её нервы были напряжены. Она с удовольствием бы выпила сейчас холодный настой из матэ [10] . Она открыла холодильник и налила себе. Затем её усталый взгляд упал на ближайший телефон. Она не сдержалась и набрала номер. Но у Торресов какой-то незнакомый голос проинформировал, что Жильберто вышел, что его нет дома. И надежды у неё оставалось всё меньше…

Она доплелась до комнаты и приоткрыла окно. Она словно хотела найти облегчение в свежем воздухе.

Она склонилась через парапет, созерцая город, лежащий внизу. Под дождём автомобили походил на бегущих животных.

Девушка задумалась… Глядя на освещённый квартал, она сделала вывод, что там собрались тысячи людей, возможно, с теми же проблемами, а может и худшими, чем у неё, напрасно ища в себе причину, по которой она так привязалась к Жильберто, когда сотни парней, со своими прекрасными качествами, которые могли заинтересовать её душу, вздыхали по ней.

Она чувствовала себя обескураженной, неудовлетворённой. Она желала развлечься, бежать от себя.

Напрасно она думала надеть свою куртку и спуститься на улицу, чтобы развлечься, несмотря на плохую погоду. И не только обильный дождь мешал её порыву. Дух страстно рвался наружу, но не тело: сказывалось обострение напряжения и усталость. Она попыталась было погрузиться в чтение, устроившись в постели, но вспомнила о Клаудио. Её приёмный отец редко опаздывал, и с той ночи она не переставала со страхом думать о нём. Она уже приготовилась к отдыху. Предусмотрительно она погасила огонь. Когда он придёт, он подумает, что она далеко отсюда.