Меркан с вторым навигатором и механиком тоже участвовали в «уборке», поэтому мы остались наедине с Гриссом. Не более чем на минуту, а что будет дальше, только Создателю известно. Вот я и решилась нарушить правила, даже зная о камерах в рубке, фиксирующих все происходящее для разбора полетов. Втиснула в его ладонь пальцы, желая хоть на эту минуточку коснуться его кожи, ощутить тепло, унять свою внутреннюю нужду. Он крепко сжал мои пальцы в ответ. Затем мы молча, с любовью смотрели в глаза друг другу, пока я не выдержала, шепнула, чтобы разгладить глубокую хмурую морщинку у переносицы любимого:

– Я счастлива, что мы вместе! Даже здесь и сейчас.

Он не ответил, только полностью почерневшие глаза выдали бурю его эмоций. Я неохотно разорвала наше рукопожатие, когда вернулись Бравантин с Мерканом.

– Пока собираем данные, сходи в санблок и пищеблок, у тебя не так много времени для этого, – напомнил Грисс.

Разминая затекшие ноги и поправляя на голове примятую пилотку, я призналась:

– Да уж, в санблок мне действительно очень нужно. А с пищеблоком подожду до выхода из аномалии. Ваэла ранен, Ладир в критическом состоянии, и у вас, хедар Дилегра, сейчас слишком много других задач, чтобы следить за приборной панелью, поэтому не могу оставить рубку дольше, чем на пять минут. К тому же, когда я голодная, мозги живее и четче работают.

– Арана Дилегра, вы забыли, наверное, что в боевом походе не бывает второстепенных деталей. В данный момент вы выполняете обязанности первого пилота, от действий и профессионализма которого зависят все. Вы уже провели двенадцать часов в кресле и ранее отказались от обеда. Давайте без геройства и глупостей. Сейчас я здесь, и у вас есть время восполнить собственные резервы, – строго отчитал хедар.

– Хедар Дилегра, прошу разрешения дождаться завершения тестирования. Предоставлю вам отчет о состоянии «Валтрая» и со спокойной совестью пойду в пищеблок. Разрешите? – попросила я, вытянувшись как положено перед командиром. И следом поделилась тревогой: – Предположительно часть данных не сходится, не исключаю, что функционал ИскИна был поврежден.

Мы замерли, глядя глаза в глаза. Он быстро принял решение:

– Беги в санблок, а поесть тебе сюда принесут.

– Есть, мой хедар! – улыбнулась я с облегчением и послала ему волну любви и обожания.

– Хулиганка! – усмехнулся муж, качнул головой и вернулся к капитанскому месту.

Без экзоскелета двигаться стало гораздо легче, словно вот-вот взлетишь. Так что я быстро «долетела» до санблока, благо он находился непосредственно в рубке, а после напоминания, признаться, уж очень «давило на клапан». Потом умылась, взглянула на себя в зеркало. Синие глазищи, круглые как у совы, черты лица заострились от напряжения и отчетливо заметного страха. Волосы растрепались, пришлось быстро переплести, чтобы вернуть себе аккуратный, уставной вид. Одернула форменную курку и удрученно глянула на дрожавшие руки. Хотя дрожали не только они – каждая клеточка мелко вибрировала после боя. Пришлось напомнить себе, что пока рядом Грисс, со всем справлюсь. Потрясла кистями, подышала глубоко, успокаивая нервы и уверенно вышла. Служба не ждет! Тем более, мне еду принести обещали.

Пока я пять минут приводила себя в порядок, рубку очистили от «мусора». Двое техников проверяли целостность проводки и возвращали ее на потолок. Надо полагать, хедар, выслушав меня, сразу же взялся за проверку.

Между подлокотниками кресла, которое занимал Дариан, установили поднос с едой. И кофе, за что отдельное спасибо старпому! Грисс, увидев меня, многозначительно кивнул на поднос, чтобы ускорилась и сразу занялась «пополнением резервов». Я оказалась дико голодной, просто шквал пережитых эмоций приглушил голод. Сама не заметила, с какой скоростью съела все до последней крошки. Отправила посуду в утилизатор и, вернувшись в блок пилотирования, проверила данные тестирования. Сердце стиснула тревога.

В сопровождении стонов и криков в рубку вошел старпом. Хедар встретил его с мрачной уверенностью в грядущих проблемах:

– Докладывай.

– Из наших в медблоке семеро. Ранены три штурмовика, механик, который пытался заблокировать прорыв тварей на борт, и инженер из отсека разгонной установки, он во время резонанса пострадал, – эти пятеро в течение двух суток вернутся к своим обязанностям. Ладир в коме, в капсуле, с повреждением мозга, в ближайшую неделю на него не рассчитываем. Ваэлу сейчас оперируют, тварь ему хвостом бок проткнула. В рубку сможет вернуться через десять часов.

Я облегченно выдохнула и про себя изумилась: «Это же надо, навигатор с таким ранением два часа был на посту, страховал меня как пилот, а затем еще и сам до медблока добрался! Мужество и выносливость аяшей потрясающие. И Ладир жив, и все остальные. Фу-ух, какое счастье!»

Хамтар с хедаром посмотрели на меня с пониманием. Правда, радоваться не торопились.

– Стажеру челюсть восстановили и закрыли в карцере. Пока спит под транком, – дополнил отчет по пострадавшим старпом.

– Что с гостями? – уточнил Дилегра.

– Патрульный сторожевик «Лодж». Забрали всех, кто был жив. В запале боя они даже двоих мертвецов с собой прихватили, опасались ошибиться в оценке их жизнеспособности и оставить кого-то из раненых.

– Их можно понять. Сколько спасли?

– Половину экипажа. Было сто тридцать. Выжили шестьдесят четыре.

Я ошеломленно замерла: шестьдесят четыре спасенных? Значит все не зря! Ни риск, на который пошел хедар, ни наше скольжение по лезвию бритвы!

– Их капитан? – хмуро продолжил Дилегра.