– Курсант Вера Лель?

– Так точно, реан! – я вытянулась стрункой, вскинув руку к пилотке, перед землянином майором. И пыталась перевести дыхание, ведь летела, как обычно, на всех парусах.

Этот высокий привлекательный кареглазый брюнет обратился ко мне номинально – явно знал, как я выгляжу и где буду. Конечно, ведь у него на широкой груди прелюбопытная эмблема. На первый взгляд, интендантской службы, изображены каска и ключ, а если присмотреться, вокруг них словно подсветка окуляров и ниже два луча коллиматорного прицела. Общая эмблема разведки, а уж какое направление там конкретно у этого майора только его начальство знает.

– Отойдем в сторону, чтобы не мешать движению, – не попросил, а привычно отдал приказ так и не представившийся офицер.

– Есть, – кивнула я, нахмурившись, и последовала за ним.

Внутри всколыхнулась волна страха: вдруг это происки отца или его врагов и меня сейчас похитят, тем более большого движения народа вокруг не наблюдалось. Мы отошли к стальным опорам между пятым и шестым шлюзами и встали лицом к лицу. Караульный «Валтрая» на посту у откинутого пандуса с любопытством косил глазом в нашу сторону. Это хорошо. Если что, есть кому прийти мне на помощь. Только пару секунд продержаться…

Окинув меня внимательным, цепким, изучающим взглядом, незнакомец тихо, наверняка чтобы никто посторонний не услышал, сказал:

– Мне приказано передать сообщение. Лично вам.

– Какое? – я не только удивилась, но и сильнее напряглась, группируясь, чтобы в случае смертельной атаки, успеть прыгнуть в сторону.

От внимания майора разведки мое напряжение не укрылось. Он почти незаметным ловким движением вынудил меня развернуться спиной к переборке и собой заслонил от возможных зрителей, еще и слегка нависнув надо мной. Словно мы тут собрались пофлиртовать-посекретничать. Мелькнула догадка: чтобы на камеру не попал текст сообщения. Затем он вновь удивил – бесцеремонно сунул мне в ухо наушник, отчего я снова вздрогнула, испуганно-возмущенно таращась на него.

В руках майора засветилось какое-то устройство. Мое сердце ускорило бег. Сперва я услышала знакомый мужской голос, затем увидела на тоненькой прямоугольной пластине-экране ректора Волкова собственной персоной. Предмет моих недавних размышлений – широкоплечий, невероятно харизматичный мужчина обращался ко мне, слегка хмурясь:

– Курсант Вера Лель, к своему стыду, не сразу узнал, что из-за якобы сбоя системы вам вновь сменили место стажировки. И теперь вы находитесь настолько далеко, что мое сообщение, скорее всего, доберется до вас позже, чем новость о похищении сестры. Я приношу свои глубочайшие извинения. – Дальше его голубые глаза, обычно ледяные, потеплели, словно чистое небо после бури. – Я спешу сообщить, что вам не о чем беспокоиться. Мое сердце в полной безопасности, спокойно и счастливо… Ведь я сделал все возможное, содействуя вашему отцу в поисках его похищенной старшей дочери. Уверен, с ней все будет хорошо, я бы даже сказал, отлично. Из своего боевого опыта, ознакомившись с материалами дела о похищении вашей сестры, думаю, пройдет немного времени и, вполне вероятно, выяснится, что ваш отец чего-то не понял и похищения не было. Может статься, Элина Лель просто захотела пожить своей жизнью, не публичной, и уехала, никого не предупредив.

Этот всегда бесстрастный на публике мужчина совершенно неожиданно мягко улыбнулся. Его взгляд сместился куда-то поверх экрана, вспыхнул внутренним светом, словно он смотрел на что-то запредельно желанное и обожаемое, но через мгновение вернул все внимание мне и снова стал серьезен:

– Больше не оглядывайтесь назад, думайте только о своем безопасном будущем. Вынужден предупредить, что в сложившейся ситуации вы теперь под двойной угрозой. От лица академии просим вас быть предельно осторожной. И желаем удачи! Червячок!

Запись остановилась, экран посерел, стоило прозвучать последним словам, которые эхом отдавались в моих ушах: «Просим… желаем… Червячок!» Хотелось плакать от счастья – Элинка свободна! Она встретила мужчину, рискнувшего ради нее. Она точно стояла за экраном. И я поверила каждому слову Волкова, ведь прозвучало наше с Элиной кодовое слово. Мы давно условились о секретных словах, которые будем использовать только один раз, подтверждая важную информацию, если ее передадут через кого-то. Червячок!.. Даже улыбнулась с ностальгией: когда я родилась, пятилетняя Элинка сказала маме, что я похожа на червячка, за что получила выговор. Поэтому несколько месяцев про себя обзывала сестру-малышку, укравшую у нее любовь и внимание матери, сморщенным червячком.

– Вы ознакомились с сообщением? – коснулся моего плеча майор, выдернув из хаоса мыслей.

– Что? Да, майор, я посмотрела… – просипела я, вытащив наушник, но запнулась на полуслове.

Забрав у меня девайс, майор резким движением переломил его пополам, отчего тончайшая пластинка раскололась на множество мелких осколков, которые осыпались на пол как песок. Ах, да, это же был одноразовый военный киер, теперь запись невозможно воспроизвести никоим образом. И судя по форме составленного Волковым сообщения, он сделал все, чтобы даже если его перехватили, повесить на него обвинение в похищении было бы невозможно.

– Я скоро убываю с «Рушаза», курсант Лель. Мне передать что-либо в ответ?

– Вы с «Дразы»? – невольно вырвалось у меня.

Но майор молча смотрел на меня, ожидая ответа. Поэтому, ощущая как душа поет от счастья и облегчения, я шепнула:

– Передайте адресату, что у меня все хорошо. Я там, где нужно. И мою огромную благодарность. За все!

Таинственный посланник бесстрастно кивнул, развернулся и быстро ушел, оставив меня в смешанных чувствах. Хотелось петь, плакать, орать, а еще – обнять себя, ведь предупреждение о двойной угрозе не пустые слова. Вон, даже Дариан без сомнений вычеркнул Элинку из наследниц, узнав про похищение, словно оно равнялось смерти. Конкуренты отца тоже вполне могут счесть ситуацию удачной, чтобы оставить корпорацию «Фортуна» без преемника, ведь это половина дела до ее полного уничтожения. Ну и для отца вернуть хоть одну игрушку домой – вопрос не родительской любви и заботы, а болезненная жажда психопата.