С одной стороны, мне очень-очень захотелось сходить с однокурсниками в бар. Группа у нас большая, парни сильные, если что – защитят от домогательств. Тем более, я не буду пить напитки с градусами и танцевать, ведь умею исключительно пафосно вальсировать, а алкоголь не переношу из-за врожденного отсутствия расщепляющего его фермента. С другой – по-прежнему опасалась: если до отца дойдет, что у меня появились друзья, у него появится рычаг давления и шантажа…

– Лель, идем с нами? Я угощаю! – дружески попросил Миронов, обнимая свою всхлипывающую от слез любимую.

Вздохнув, я кивнула – уговорила себя, что разочек можно и ничего страшного не будет. Ведь «Рушаз» далеко, здесь мало землян и тех, до кого отец сможет дотянуться, чтобы подкупить или шантажировать, заставить следить за мной.

– Неужели наша замороженная прынцесса подтаяла? – ехидно поддел Дариан.

– Хорош, Матиас, ты всех достал уже! – обрубил Макс, да и остальные ребята одарили его предупреждающе злобными взглядами.

– А что я сказал-то? – возмутился Дариан. – Просто Маринку сегодня взгрели все кому не лень, а Верку – хвалили, за то что подругу сдала с потрохами. И даже за то, что на предельной скорости в стыковочный шлюз корабль завела. Нашу Несмеяну сегодня впервые допустили до управления, вот она на радостях и отзвездила по полной.

– Ой, Верочка, тебя можно поздравить с первым самостоятельным полетом!? Еще и у аяшей!? – вопреки надеждам Дариана воодушевилась Царь.

– Поздравляю, красотка! – Андрей хлопнул меня по плечу, отчего я пошатнулась, тяжеловата у него рука оказалась.

Макс поддержал меня и, выразительно глядя на друга, покрутил пальцем у виска. Дальше началась веселая дружеская возня. Даже Дариан забыл, что он на меня «за всех» обижен, включившись в обмен подколками.

Но время шло, а завтра более чем ранний подъем, и мы дружно рванули привычной рысцой на поиски местного злачного заведения. На станциях они обычно есть – длительная, тяжелая, нервная служба в замкнутом пространстве необозримого космоса, хождение по лезвию ножа под вечной угрозой внезапного нападения змеранов нуждается в месте расслабления. Да, есть и медицинские отсеки, где каждый служащий может пройти как психологическую разгрузку, так и интимную, с помощью нейростимуляции, но общение за стаканчиком горячительного ничто не способно заменить.

Местный бар оказался действительно скромного размера и по земным мотивам. За барной стойкой с высокими стульями обслуживал робот-бармен. На круглом небольшом танцполе в центре зала три маранки отлично зажигали под динамичную приятную музыку. Несколько столиков с крутящимися стульями были заняты мужчинами, которые, помимо общения между собой, наблюдали за радовавшими глаз танцовщицами.

Наша шумная компания сразу же привлекла общее внимание. На радостях, что два стола освободились, ребята, усадив нас, троих девушек, пошли за выпивкой. Предварительно решили, что сегодня лучше не «перегреваться», а исключительно расслабиться. Я попросила у Артема яблочный сок, впрочем, Маринка и Джана тоже присоединились к этой акции трезвости.

Вечер шел своим задорным чередом, наши парни лихо танцевали с маранками. Максу одна из них даже предложила заключить контракт, но он признался, что, к сожалению, у него нет столько денег, чтобы покровительствовать такой горячей красотке. Я почти не участвовала в разговорах, потягивала сок и с улыбкой наблюдала за шумным веселым хаосом. На душе было легко и радостно; однокурсники в неформальной обстановке оказались яркими, необыкновенными, занятными: словно павлины, распушившие хвосты, флиртовали с пришедшими в бар местными женщинами. Вскоре вся моя компания толпилась на танцполе, Андрей откровенно соблазнял смущенную Джану, Артем прижимал к себе свою Царицу, остальные вертелись вокруг незнакомок. За столиком я осталась в одиночестве.

– Можно вас пригласить на танец? Или предложить чего-нибудь выпить? – услышала уже в десятый раз одно и тоже.

Не оборачиваясь, сухо бросила:

– Нет. Я занята.

Отшив очередного несостоявшегося ухажера, поймала себя на том, что вся эта суматоха начала утомлять, словно я переросла такого рода развлечения или просто не способна настолько расслабиться, чтобы включиться в «отдых». И с горечью осознала, что, наверное, неисправимо сломана, полностью изменена, раз единственное, к чему стремлюсь, – безопасное уединение, покой и тихая радость.

Залпом допив вдруг ставший совершенно невкусным сок, я передернула плечами от расстройства. Отправила пустой бокал в утилизатор, стиснула ладони коленями и, ссутулившись, шепнула мирозданию горькую правду:

– Прошу меня спасти…

– Все настолько плохо? – услышала я над ухом.

Обернувшись, с неловким изумлением уставилась на хедара Грисса Дилегра. Чуть дальше, через два стола, сидели оба старпома, с «Валтрая» и «Нодуса», с такими же бокалами, как был у меня.

Преломленный зеркальными осколками на потолке свет рассыпался на множество разноцветных бликов, которые метались по лицам… нет, не гостей. Для этого места больше подошло слово «посетитель». Блики проносились по привлекательному лицу хедара, невольно меняя выражение его лица с таинственного на почти зловещее. Еще и почерневшие глаза добавили «красок» моему восприятию этой личности, пожалуй, космического масштаба. Очень важной для меня личности…

Хотела вскочить и поприветствовать командира, но он, резко качнув головой, прижал меня к стулу тяжелой ладонью. Он слышал мой запрос вселенной, пришлось ответить хоть что-нибудь:

– Пока нет, хедар.

– Здесь не действуют звания и должности, все равны. Это внутренний устав станции. Во избежание, скажем так, эксцессов и недоразумений.

– Спасибо за напоминание, – с облегчением кивнула я.

Дилегра несколько мгновений изучал меня, наверное, выглядевшую взъерошенным воробьем, притулившимся на краю барного стула. Затем изумил до крайности – скользнул рукой по моим плечам, придвинулся вплотную и, склонившись, шепнул мне на ухо: