Шрифт:
При этом все теснее прижимал меня к себе и уже откровенно забрался под подол моей туники, лаская бедро и ягодицы.
– Я не подумала о предохранении, а мне же пять лет нельзя… – вспомнила я, наверняка круглыми, испуганно-возбужденными глазами глядя на мужа.
Он одарил меня самой искушающей улыбкой, лаская внутреннюю сторону моего бедра:
– Я временно стерилен, можешь не переживать.
– Согласна не ждать, – буквально просипела я, сдавшись под его сокрушающим напором.
Мне было немного страшно перед болью первого проникновения, но одновременно низ живота сладко тянуло – я желала, жаждала наконец ощутить наполненность, получить первый сексуальный опыт. Я же живая, сейчас так и вовсе очень живая и очень-очень чувствительная.
Грисс уложил меня на спину и склонился, вглядываясь в мое лицо. Его глаза буквально полыхнули чернотой. Даже в самых смелых фантазиях не представляла, что мужчина будет на меня смотреть вот так, словно я глоток воды в пустыне, последний глоток воздуха, последняя капля крови.
Дальше я закрыла глаза и полностью погрузилась в море его ласк, море наших чувств и ощущений, которые кружили голову, заставляли тело выгибаться, безмолвно требовать еще и еще. А когда его рука нырнула между моих бедер, я прошептала, что хочу и больше не могу ждать.
Грисс встал на колени, чтобы вклиниться между моих бедер, склонился ко мне и жадно поцеловал. Затем быстро, но очень аккуратно снял с меня тунику и трусики и отправил их в свободный полет в неведомом направлении, потому что волосы, взметнувшись, на несколько мгновений заслонили все вокруг, а затем разметались по подушке.
От своих боксеров мой мужчина избавлялся безжалостно, скорее угрожающе. Разглядывать его вздыбленную упругую плоть я побоялась, хватило краем глаза скользнуть, чтобы невольно попытаться сдвинуть бедра.
– Я буду осторожным… аккуратным… – прохрипел Грисс, склоняясь надо мной, лаская мои губы с мягкой завораживающей нежностью, увлекающей в глубину страсти.
Под жарким натиском его губ, рук, дыхания, тела я опять потерялась в ощущениях, забыла о страхах. Я горела от любви и желания, хотя разум в последний момент успел ехидно вякнуть, что горела еще и в процессе заражения.
В приглушенном ночном освещении тишину каюты нарушали мои стоны и яростное дыхание Грисса, сдерживавшего свой бешеный темперамент. Он ласкал, ласкал, ласкал…
– Грисс… – жалобно выдохнула я, сжимаясь от болезненного укола первого сильного толчка.
– Я жду… жду… – лихорадочно целуя мои виски и лоб, успокаивал меня он.
Но стоило неприятным ощущениям стихнуть, сперва осторожно, а потом с нарастающим ритмом продолжил. Сильные размеренные движения, новое ощущение наполненности, наше общее шумное дыхание, его руки и чувство, что вот сейчас… сейчас напряжение во мне достигнет той критической точки, после которой…
Момента пика мы достигли одновременно. Внизу словно что-то вспыхнуло и стремительно разлилось по телу волной невероятного, обжигающего удовольствия, сокращая мышцы и выгибая меня дугой. Краем уха услышала чей-то гортанный, глубинный крик наслаждения и даже не сразу осознала, что он вырвался у меня. А Грисс рычал, почти ревел, содрогаясь…
Во время нашего слияния муж заботился, чтобы не придавить меня своим немалым весом. И когда слишком острые ощущения схлынули, улегся на спину и притянул меня к себе. Прижавшись щекой к широкой, твердой груди любимого мужчины, я слушала, как бьется его сердце и радовалась, что оно стало моим, как и весь этот мужчина. И я его женщина!
– Мое хрупкое, нежное сокровище! – нарушил тишину хриплый удовлетворенный голос Грисса, будто подслушав мои мысли.
– А ты просто мой! – хихикнула я.
Засыпала я с дурацкой мыслью-вопросом: почему в романах героини непременно засыпают на груди мужчины? Мой слишком твердым оказался. Сползла ему под мышку, повозилась немного и заснула, найдя удобную позу.
Глава 14
На утро после первой брачной ночи мне было очень плохо, но держалась я вполне сносно. Вяло огрызалась на шутки курсантов, успокоила куратора и друзей, что банально простыла, просквозило. И все по причине травмы, из-за которой снизился иммунитет. Лемех попытался отправить меня в станционный медблок, но я отговорилась, что обращусь в корабельный, на «Валтрае». У меня всего-навсего легкое недомогание, с которым в станционный, где и без сопливых стажеров пациентов хватает, обращаться стыдно.
На второй день на меня смотрели уже жалостливо и укоризненно, в глазах куратора и одногруппников так и читалось: до чего амбициозная курсантка себя довела, выслуживаясь. Заодно парни выразили сомнение в отношении аяшского врача, девчонки меня поругали за наплевательское отношении к здоровью, карьеризм и трудоголизм. И Дариан этим домыслам давал пищу. Якобы злобный и бездушный первый пилот «Валтрая», наверное, ненавидит всех землян. Ведь весь день заставлял «бедную Верку» заниматься работой, которая совершенно не соотносилась с пилотированием. За целый день в рубке я появлялась от силы пару раз.