Валентина

Лука несет меня в свою спальню, оставляя нашу одежду разбросанной по всей гостиной. Он держит меня так бережно, что я чувствую себя уязвимой.

Я всегда знала, что быть с ним будет незабываемо, но это было чем-то большим, чем просто секс. Это было желание. Настоящее. Жгучее. Это было извинением за прошлое и обещанием будущего — одновременно.

Он улыбается, укладывая меня на кровать, а затем скользит под одеяло, притягивая меня к себе без единого слова. Одна его рука нежно гладит мою спину, другая — подтягивает мою ногу к своему бедру.

Я думала, после того, как он так жадно взял меня, ему захочется расстояния между нами. Но это…Эта интимность. Она удивляет меня, заставляет сердце бешено колотиться. Я снова чувствую эту уязвимость, которую он пробуждает во мне.

Я кладу ладонь на его грудь и прижимаюсь ближе, вдыхая его запах. Когда я в последний раз чувствовала себя настолько удовлетворенной? Наверное, никогда.

— Как ты себя чувствуешь? — его голос низкий, хриплый.

Я поднимаю на него взгляд, ловя отблеск огня в его глазах, очерчивая взглядом сильный подбородок.

— Болит, — признаюсь. — Но… в хорошем смысле.

Он смеется и целует меня в лоб. Я замираю. Я не знала, что Лука может быть таким. Таким… теплым. Он всегда был для меня загадкой. Такой ли он со всеми женщинами, которых укладывает в свою постель? Или это было особенным не только для меня? Я не должна хотеть быть его исключением. Но, черт возьми, хочу.

— Твоя киска — настоящее наслаждение, — он выдыхает прямо в мои волосы. — Как, черт побери, я теперь должен работать? Как мне смотреть на тебя и не вспоминать, как ты сжимаешь мой член?

Я зарываюсь лицом в его шею, чувствуя, как жар заливает мои щеки. Он снова смеется, прижимая меня крепче, и я чувствую, как внутри меня зарождается что-то, что я никогда не должна испытывать рядом с ним. В конце концов, это временно. Если он так действует на меня после одного раза, в каком состоянии я буду через три года? Я не хочу снова испытать боль.

Я пытаюсь отстраниться, но его хватка становится лишь крепче.

— Останься, — рычит он. — Останься здесь. В моих руках. Там, где тебе и место.

Каждая клеточка моего тела кричит, что мне нужно держать дистанцию. Я так поступала всегда. Со всеми. Лука единственный, кому я никогда не могла сказать «нет».

Мой нос касается его шеи, и я нежно целую его в горло, мои действия импульсивны. Я не чувствую, что он принадлежит мне, но мужчина, который держит меня в своих объятиях, несомненно, мой муж. Можно ли мне украсть у него несколько мгновений, которые не должны принадлежать мне? Буду ли я жалеть об этом потом? Я странно напугана, потому что счастье, которое я испытываю сейчас, всегда сменяется отчаянием, которое перевешивает его. Я боюсь, что моя мать права.

Лука зарывается рукой мне в волосы и крепко сжимает, его дыхание неровное. Быть в его объятиях — это то, что я никогда не думала, что испытаю, и меня пугает, насколько хорошо я себя при этом чувствую. Если так будет между нами наедине, то убедить всех в нашей любви будет не так сложно, потому что он обманывает даже меня. Возможно, нам стоило сделать это раньше, прежде чем идти к моей бабушке. Может быть, тогда моя мать отреагировала бы иначе.

— Лука, — шепчу я, касаясь губами его кожи. — Прости меня за то, как грубо моя мама вела себя с тобой сегодня. У меня нет оправданий, и честно говоря, мне немного стыдно за нее.

Он нежно гладит меня по волосам, и это успокаивает меня. Я закрываю глаза, наслаждаясь его прикосновением, позволяя себе на мгновение погрузиться в мир спокойствия, который он дарит мне.

— Не извиняйся передо мной, Валентина. Ты моя жена, и мы в этом вместе, не так ли?

Его слова удивляют меня. Я так привыкла быть одна и ни на кого не полагаться, что осознание того, что он на моей стороне, кажется чем-то инородным. Даже когда мы работали вместе все эти годы, атмосфера между нами была враждебной, наполненной нотками недоверия и презрения с обеих сторон. Я всегда боялась, что сделаю что-то, что действительно будет стоить мне работы, а Лука всегда чувствовал, что не может слепо доверять мне, потому что это его бабушка меня наняла. Это, прямо здесь, для нас новая территория.

— Ты говорил, что для тебя важна коммуникация, — тихо начинаю я. — И хотя для меня это тоже не самая сильная сторона… я согласна с тобой. Я хочу попробовать.

Я нервно облизываю губы.

— Если мы собираемся провести вместе три года, думаю, тебе нужно понять, почему моя мама такая. Я не хочу, чтобы ты ее ненавидел. Или винил за ее резкость. Она… она не со зла. Просто ее предавали и разочаровывали слишком много раз.

Лука кивает, его щетина касается моего виска. Он продолжает гладить меня по волосам, и я набираюсь смелости, чтобы рассказать ему о своем детстве. Я боюсь, что это может изменить его представление обо мне, но я также не могу скрывать это от него.