— Именно поэтому я здесь, Ваше Высочество, — сказал Крид. — Я вижу потенциал этого места. И готов защищать его от любых врагов.

— Даже если эти враги носят дружелюбные маски и сидят за моим столом? — принц пристально посмотрел на него.

— Особенно в этом случае, — твёрдо ответил Крид.

Принц Пьер удовлетворённо кивнул и достал из ящика стола сложенный пергамент с сорванной печатью.

— Это послание я перехватил вчера. Оно было адресовано дожу Венеции от графа Этьена де Монфора, моего кузена и члена Королевского совета.

Крид развернул пергамент и быстро пробежал глазами по строкам. Содержание было недвусмысленным — граф предлагал венецианцам поддержку в захвате порта Фамагуста в обмен на гарантии своих прав на определённые земли.

— Измена, — произнёс Крид, возвращая письмо.

— Да, и не первая, — принц провёл рукой по лбу. — Мой отец стар и болен. Многие считают, что я слишком молод и неопытен, чтобы унаследовать трон. Они ищут поддержки извне, чтобы укрепить свои позиции.

— Что вы намерены делать с графом?

— Ничего. Пока, — принц улыбнулся, но его глаза оставались холодными. — Пусть думает, что его секрет в безопасности. Это даст нам возможность выявить остальных заговорщиков.

— Мудрое решение, — одобрил Крид. — Но опасное.

— Вся власть опасна, капитан, — задумчиво произнёс Пьер. — Особенно когда она ещё не твоя, но уже так близка.

Он подошёл к окну и некоторое время смотрел на морской горизонт.

— Знаете, что я увидел в вас на арене? — внезапно спросил принц. — Не просто силу или мастерство. Я увидел человека, который понимает цену власти и знает, как её использовать.

— Я видел много правителей, — ответил Крид. — Как великих, так и ничтожных.

— Опять эти странные намёки на долгую жизнь, — усмехнулся принц. — Однажды вы расскажете мне свою историю, капитан. Но не сегодня. Сегодня у нас есть более насущные дела.

Он вернулся к столу и достал ещё один документ.

— Это список гвардейцев, которые были особенно близки к де Шатонёфу. Проверьте каждого. Избавьтесь от тех, в ком сомневаетесь, но действуйте осторожно. Никаких публичных обвинений без неопровержимых доказательств.

— Как прикажете, Ваше Высочество.

— И ещё одно, — принц понизил голос. — Сегодня вечером состоится приём в честь венецианского посла. Будут все знатные семьи королевства. Наблюдайте. Слушайте. Многие языки развязываются после третьего кубка вина.

Крид поднялся, принимая документы.

— Я не подведу вас, принц Пьер.

— Я знаю, капитан, — кивнул тот.

Он понимал, что оказался в центре паутины интриг, которую плели годами. Но это его не пугало. Где-то в глубине души он знал, что уже бывал в подобных ситуациях — в других дворцах, в других эпохах. Словно тени прошлого, эти воспоминания мелькали на краю сознания, не давая себя ухватить, но оставляя ощущение тревожной знакомости.

Выйдя во внутренний двор, Крид глубоко вдохнул ночной воздух, наполненный ароматом цветущих апельсиновых деревьев. Звёзды ярко мерцали в тёмном небе Кипра, безразличные к человеческим интригам.

— Вижу, вы тоже предпочитаете звёзды придворной суете, — раздался тихий голос.

Из тени колоннады вышел пожилой человек в простой тёмной одежде. Феофилакт, королевский летописец, держал в руках небольшую книгу в кожаном переплёте.

— У природы есть преимущество перед людьми, — ответил Крид. — Она не лжёт о своих намерениях.

Феофилакт тихо рассмеялся.

— Хорошо сказано, капитан. Очень хорошо. — Он подошёл ближе. — Я наблюдал за вами весь вечер. Вы ведёте себя не как новичок при дворе, а как опытный дипломат, привыкший читать людей.

— Просто я давно научился видеть разницу между словами и намерениями, — пожал плечами Крид.

— Думаю, это не единственное, чему вы научились за свои… сколько вам лет, капитан?

Крид внимательно посмотрел на летописца. В глазах старика мелькнуло что-то, похожее на знание. Словно он видел больше, чем остальные.

— Странный вопрос для первой встречи, — уклончиво ответил Крид.

— Возможно, — Феофилакт кивнул. — Но не для человека, который видел вас при дворе короля Генриха II, более пятидесяти лет назад. Вы не изменились, капитан. Ни единой морщинкой.

Крид напрягся. Его рука инстинктивно легла на рукоять шамшира.

— Не беспокойтесь, — поспешно добавил летописец. — Я не враг вам. Скорее, я такая же аномалия, как и вы. Просто моё бессмертие проявляется иначе — я старею, но невероятно медленно. Мне более трёхсот лет.